– Нравится Зверёк?
Не поняв, о чём идёт речь, Маша посмотрела по сторонам в поисках какого-нибудь чихуахуа или йоркширского терьера.
– Я про гелик, – пришла на помощь Милана.
– А-а, – Маша улыбнулась. – Нравится, да. Очень нравится. А почему зверёк? А кто это за нами едет?
Она заметила чёрный Range-Rover, неотрывно следовавший за их геликом.
– Охрана.
Маша удивлённо посмотрела на неё, но ничего не сказала. В салоне играла громкая музыка, Милана смотрела на дорогу и улыбалась, загородившись от внешнего мира тонированными стёклами, чёрными очками и децибелами чувств, заглушавшими мысли, подобно анестезии.
– Что ты знаешь про меня? – неожиданно спросила Милана.
– Ты модель и дизайнер, у тебя есть свой интернет-магазин и ты встречаешься с Джеем. Это же его песня, да?
– Three out of four31, – улыбнулась Милана.
– Вы с ним реально не вместе? – спросила Маша, упрямо не желавшая верить слухам.
– Реально, – помедлив, подтвердила Милана.
– Как жалко! – воскликнула Маша. – Вы как из рекламы Gucci Guilty.
– Fuck yeah, we’re guilty32, – сказала Милана с лондонским акцентом.
– А почему расстались? – спросила Маша, не в силах обуздать своё любопытство.
Милана сделала музыку чуть тише и остановилась, смиренно вклинившись в пробку.
– А зачем тебе это знать?
Маша пожала плечами и посмотрела на свои ногти. Трёхдневный маникюр начал заметно портить настроение. Спрятав руки под свою сумку, она сказала:
– Вы красивая пара, на вас приятно смотреть.
Милана фыркнула и покачала головой.
– Sorry, что больше не радуем твой глаз.
– Да нет, ты неправильно меня поняла! – быстро сказала Маша, собираясь с мыслями. – Я не завистливая и не любопытная. Просто мне приятно, что кто-то проживает совершенную жизнь. Ты должна быть счастливой, ты же моя ролевая модель.
– Я? – Милана взглянула на неё. – Неожиданно.
– Я просто не выспалась сегодня, – смущённо оправдывалась Маша.
– Взаимно, – просияла в ответ неправдоподобно бодрая Милана. – Не понимаю, зачем люди стремятся в эту пробку.
– Конец рабочего дня, – объяснила Маша.
– Да я про Москву. Что здесь, что в Нью-Йорке так много мигрантов.
– Ты против мигрантов? – осторожно уточнила Маша.
– Не против, не за, – безразлично сказала Милана, постукивая пальцами по рулю. – Сама по жизни мигрант. А ты?
– А я гостья столицы, – призналась Маша.
– И в этом мы с тобой похожи! – с довольным видом сказала Милана.
– Только в этом и похожи, – Маша улыбнулась.
Милана покосилась на неё.
– Тебе нравятся животные? – спросила она.
– Собак люблю. А что?
– А хомячков продаёшь от нечего делать?
– От нечего кушать.
Милана кивнула, словно получив подтверждение какой-то своей теории. Затем сделала музыку громче и приоткрыла окно, впуская в салон вечерний воздух. Вскоре, однако, она пожалела об опрометчивости своего поступка и, изолировавшись от внешних запахов, глубокомысленно изрекла:
– Пробки существуют, чтобы в них стоять, чтобы в них подумать, газом подышать.
Маша рассмеялась, ощутив близость взаимопонимания с этой эксцентричной лиричной моделью, так неожиданно вошедшей в её жизнь.
