Поэзия жизни - страница 2



Ритм стиха реализуется только в определённой словесной и интонационно-синтаксической системе. Поэтому рассмотренные выше два основных типа стихосложения конкретно существуют в определённых языках, получая реальное звучание и конкретный характер в зависимости от характера языка. Отсюда практически речь может идти о греческой системе стихосложения, латинской, русской, французской и т. д.

С другой стороны, обе системы стихосложения могут давать и те или иные субсистемы. Так, в пределах качественной, акцентной, говорной системы различаются силлабическая, силлабо-тоническая и тоническая субсистемы, в свою очередь дающие такие модификации, как напр. вольный стих, белый стих. То обстоятельство что носителем ударения в языке является слово, и то, что в некоторых языках слово совпадает со слогом, приводит к созданию субсистемы, основанных на счёте слов (напр. восточное стихосложение, построенное на параллелизме).

Из теории литературы

Стихотворные размеры.


Двухсложные размеры.

Хорей – стопа (сочетание ударного и безударного слогов) двусложная стопа в русском стихосложении, в которой ударение падает на первый слог.

Обла\ ком во\ лнистым\
Пыль вста\ёт вда\ли…
(А. А. Фэт).

Ямб – двусложная стопа в русском стихосложении, в которой ударение падает на второй (последний) слог.

По до\му бро\дит при\ виде\нье,
Весь день\ шаги\ над го\ловой…
Б. Л. Пастернак.

Трехсложные размеры.

Дактиль (от греческого – палец) – трехсложная стопа в русском стихосложении, в которой ударение падает на первый из трех слогов.

_\_ _


Амфибрахий (от греческого – с двух сторон) – трехсложная стопа в русском стихосложении, в которой ударение падает на второй слог – ударный между двумя безударными.

_ _\ _


Анапест (от греческого – отраженный назад) – трехсложная стопа в русском стихосложении, в которой ударение падает на третий, последний слог.

_ _ _\

Примерно так было и есть в русском стихосложении.

Конец.

Философия

Во мне (в самом человеке), а не в писаниях «моралиста» Монтэня содержится всё, что я вычитываю.

Издеваться над (истинной) философией, изобретая своё – это и значит философствовать.


Иначе расставленные слова обретают другой смысл, иначе расставленные мысли производят другое впечатление.

Вообразите себе, что перед вами находится множество людей в кандалах и оковах, и все они приговорены к смерти, и каждый день кого-нибудь убивают на глазах остальных, – и те понимают, что и им уготована такая же участь, и глядя друг на друга, все полны скорби и безнадёжности, и ждут своей очереди. – Вот картина нашего человеческого существования на самом деле.

Итак, мы никогда не живём, но только надеемся жить, и так как мы постоянно надеемся быть счастливыми, то отсюда неизбежно следует, что мы никогда не бываем счастливы.

Всё наше достоинство – в способности мыслить. Только мысль возносит нас в другие миры, а не пространство и время, для которого мы – ничто. Постараемся же мыслить достойно: в этом заключается вся основа нравственности и законов.

Искание истины, как прерогатива философии, совершается не с весельем, а с трудностью, с волнением и беспокойством; но всё-таки надо искать истину – потому что, не найдя её и не полюбив её мы погибнем.

Всего невыносимей для человека покой, который не нарушается ни страстями, ни делами, ни развлечениями, ни занятиями другими. В покое чувствует человек свою ничтожность, заброшенность, несовершенство, зависимость, бессилие, пустоту. Находясь в покое, из глубины души человека сразу выползают – и беспросветная тоска, и печаль, и горечь, озлобление, отчаяние.