– После твоих представлений мало что лезет в горло. Теперь и персики вызывают у меня отвращение.
– Сожалею.
– Так что ты хотел сказать?
Кронгауф забрался на гору из подушек, стараясь оказаться глазами вровень с высоким тайником. Подушки разъезжались.
– Видите ли, эрье Янфан, – Савио сел на цветастый валик у ложа, теша самолюбие правителя Шуанди, – вашими стараниями наши земли свободны от нифели. От этого благополучия многие при дворе забыли, кто они были раньше и кому они обязаны своим положением. Кроме того, я постоянно встречаю в залах дворца случайных людей. Они представляются знатными эрье, принятыми в дома ваших приближенных.
– Их много? – спросил кронгауф.
– До десятка, – улыбнулся тайник.
– Это заговор?
– Это его начало.
– Как это?
– Самого заговора еще нет. Но будущее у него уже есть. Тела, головы, мечи. Именно эти знатные эрье и будут его смазкой.
– А кто…
– Тссс, – прижал пальц к губам Савио. – Это пока тайна даже для меня. А – возможно – и для нашего заговорщика. В голове у него еще пусто, и мысли там порхают как бабочки на весеннем лугу, такие, знаете, бестолковые, безголовые. Все они начинаются с «а если?». А если эрье кронгауфу подсыпать яду? А если…
– Казнить! – потребовал кронгауф.
Птицы с его халата, казалось, раскинули крылья. Вот-вот зашипят или заклюют.
– Кого?
Тайник оглянулся на колонны, арки, алые спины Черной Сотни, как бы спрашивая и их.
– Того, кто так думает!
В беспокойстве Су Янфан покинул ложе и нервно заходил у глухой стены, касаясь ладонью парадного панциря, подбитого колышками в наплечьях.
– Но доказательства? – улыбнулся Савио.
– Достаточно подозрений.
– Тогда на место казненных придут те, кто спрячет мысли о вашем убийстве глубже, чем смогу докопаться я или Конвоггер.
– Презренные трусы!
– Я тоже трус, – сказал Савио. – Только предусмотрительный трус может с успехом выжить в наше время.
– И я – трус? – резко повернулся кронгауф.
– О, нет, вы – повелитель, эрье. А повелитель должен быть не труслив, но осторожен.
– Я осторожен.
– Конечно, – склонил голову тайник.
– Так что? – подступил к нему Су Янфан. – К чему ты ведешь? В Шуанди зреет заговор, а я… а вы с цольмером…
Савио протянул руку и усадил кронгауфа рядом с собой.
– Первое, что нам нужно сделать, – зашептал он, косясь на проемы арок, – это послать своих людей в приграничье.
– Но заговор-то здесь, – зашептал в ответ Су Янфан.
От собственного шепота опасливый холодок продернулся по его загривку.
– Правильно, – зашевелились губы тайника. – Но где вас легче убить – здесь, под моей охраной, или у Колодца, когда вы поведете к нему Каплю?
– Но в прошлые разы…
– То было именно что в прошлые разы. В приграничье сейчас много народу с оружием, вам, наверное, цольмер уже сказал. Часть мы, конечно, взяли в охрану. Но остальные – кто-то оседлал дороги и обирает беженцев, кто-то принял подданство Циваццера. Есть еще люди, что сдерживают нифель. Сознательные и самые опасные. Не все относятся к вам с симпатией, эрье.
Кронгауф вздохнул.
– Как это все неприятно.
Встав, он раскидал подушки, распихал столы, подчищенные рабынями, и вышел на террасу, к балюстраде из розового камня. Ветерок спутал его отросшие волосы, высушил лоб. Узкие глаза сощурились еще больше.
Дворец стоял на давнем кургане, насыпанном когда-то предками. На их, пожалуй, костях. И дома, лепившиеся к дворцовой стене и отползающие от нее в каменную узость улиц, видны были очень хорошо.
