– За что люблю это время – в Каттолике мало туристов.
– И никто не затопчет. Кстати, откуда взялся кабриолет?
– Из гаража. Он находится дальше по дороге. Или ты думала, я оставляю машины за двести тысяч евро на открытой парковке? – Стефано смеется.
– Но при этом спокойно бросаешь их в городе.
Ника закатывает глаза. Цены, которые назвал Стефано, звучат так же нереально, как и заклинания из Гарри Поттера.
– Даже если найдется смельчак и угонит «Порше», далеко не уедет. Италия – маленькая страна. Особенно если ты граф и миллиардер.
Его слова кажутся Нике липкими от самодовольства и высокомерия. Еще недавно Стефано разговаривал с ней так, словно забыл о своем богатстве, а сейчас что ни фраза, то от нее пахнет деньгами.
Ника морщится. Открыто, без ужимок. И Стефано вдруг смеется в голос, так что она вздрагивает.
– Спасибо тебе.
– За что?
Она смотрит на него как на умалишенного.
– За честность. Немногие девушки устоят перед моим хвастовством. А ты говоришь, что думаешь. И хотя у тебя полно личных скелетов в шкафу, не стремишься вытащить их, лишь бы разжалобить меня. – Стефано говорит серьезно. Так серьезно, что у Ники в горле пересыхает и хочется пить.
Она смотрит на бордовую брусчатку и мысленно пытается затолкнуть растревоженные «скелеты» обратно в шкаф. Разжалобить? Да, она расскажет, только если напьется. Причем сильно!
– Мои последние отношения закончились неудачно, – шепчет мужчина.
– Стефано! – Ника вскидывает голову. Щеки горят, будто ей влепили оплеуху. – Я ведь работаю у вас. И никакие отношения мне и в помине не нужны. Я…
– Не понимаю, о чем ты, – перебивает он и тянет ее к небольшому ресторану. – Лично я хочу есть.
Ника с облегчением вздыхает, радуясь смене темы, и цепляется боковым зрением за алые пятна. Вокруг фонтана на круглой площади бегает черноволосая девочка в белом платье и ярко‑красных туфельках. Она залезает на огромную каменную черепаху, которая охраняет трех русалок, держащих чашу. Из чаши каскадом спадает вода.
– Я сейчас, – бросает Ника опешившему Стефано и достает фотоаппарат.
Осторожно подходит ближе, стараясь, чтобы ее не заметили, и ловит девочку в кадр. Кровь быстрее струится по венам, когда удается запечатлеть малышку, от которой веет детским простодушием.
Ника улыбается и прячет камеру.
– Прости, я не смогла упустить такое фото… – Она осекается, замечая взгляд Стефано.
Мужчина не отводит от нее глаз. По его лицу невозможно понять, о чем он думает, но в одно мгновение серебристые огоньки вспыхивают, и губы мягко улыбаются.
– Ты видишь то, что не замечают обычные люди, я прав? – И, не дожидаясь ответа, он открывает дверь в ресторан.
Они заходят в уютное помещение, наполненное звуками тихого джаза и острыми нотками благоухающего кориандра. Стефано подводит Нику к дальнему столику, и они скрываются за деревянной ширмой, переплетенной искусственной лианой.
– Мне кажется или на двери было написано, что они открываются в семь вечера? – невольно шепчет Ника.
Внутри вибрирует душа от единственной мысли: они в ресторане одни, если не считать персонал. Одни! И все же…
Ника смотрит на Стефано из‑под ресниц и с удивлением понимает, что не вспоминает о страхах с тех пор, как они вышли на пешеходную зону.
– Знаю, – так же шепчет Стефано, – я попросил хозяина открыться на несколько часов раньше.
– Есть границы твоей вседозволенности?
Мужчина морщит нос:
– Он – мой друг. А для друзей иногда можно напрячься. К тому же я редко об этом прошу.
