Погоня за судьбой - страница 26

– Было дело, садился тут один…

– Вы видели кого-нибудь из его экипажа? Они вступали с вами в контакт?

– Ну, с десяток их было. – Свенсон стянул промасленную рукавицу и утёр пот со лба. – Сели на своём челноке в полукилометре отсюда. Здоровенные такие бойцы в экзоскелетах, все увешаны оружием до макушки, и с ними главный – в бежевой форме.

– Что вы можете о них сказать? Кто это были, как выглядели, что спрашивали?

– Они нас загнали в бытовку, приставили охрану, взяли профессора Мэттлока и уехали вместе с ним на площадку. Часа через четыре вернулись, выпустили нас и улетели… С профессором поговорите, может он чего расскажет. С нами он об этом говорить не хочет, отмахивается, мол, ерунда, ничего страшного. Но человек пожилой уже, его, наверное, чуть до инфаркта не довели…

– А где сам профессор Мэттлок? – спросила я, с серьёзным видом рисуя нелепую рожицу в блокнотике.

– На площадке. Если хотите, можете подождать, они уже обратно едут.

– Мы никуда не спешим, – сказал Марк. – У вас тут есть что-нибудь горячительное? Чай, кофе?

– Пошли… – Свенсон направился в сторону ближайшего модуля, прихрамывая на одну ногу.

Поднявшись по металлической лесенке, он открыл дверь и сделал приглашающий жест. Мы миновали небольшой тамбур и тут же окунулись в особую атмосферу уюта, который нельзя было назвать походным – обитые деревом стены с развешанными на них пейзажами в деревянных же рамках; протянувшиеся вдоль стен два старинных потёртых дивана, между которыми располагался приземистый самодельный кофейный столик. Над столиком, под низким потолком висела изящная хрустальная люстра. В дальней стене ютилась неприметная дверка в соседнее помещение. Внутренности жилого модуля резко контрастировали с серым монотонным металлом наружных стен и выдавали наличие вкуса у человека, который занимался его обустройством.

– Располагайтесь, – буркнул механик. – Чайник на тумбочке, печенье в ней же. Остальное сами найдёте, не ресторан. А мне работать надо. И так с вами со всеми уже целый день потерял…

Недовольно бормоча что-то себе под нос, он захлопнул за собой дверь и удалился в сторону сломанного вездехода. Тут же где-то сверху, обнаружив присутствие человека, засвистел нагнетатель кислорода и мерно загудел кондиционер. Я с облегчением сбросила с себя респиратор, подошла к тумбочке, выбрала пару кружек почище из стоявших на ней, кинула в них по таблетке растворимого кофе. Щёлкнула чайником, в котором моментально вскипела вода. Разлив горячую жидкость по кружкам, я присела с одной из них на скрипнувший диван.

– Как думаешь, Марк, дед что-нибудь найдёт?

– Не знаю, Лиз. – Он пожал плечами. – Одно ведь дело влезть в транспортную сеть и посмотреть, в какие врата они вошли, а из каких вышли. Совсем другое – вычислить точку выхода мобильного устройства. Он может быть буквально где угодно, даже со своей сильно ограниченной дальностью. И мы вряд ли когда-нибудь его найдём, если он не найдёт нас сам.

Марк замолчал и теперь задумчиво вглядывался в покачивающиеся за толстым слоем плексигласа кроны деревьев, периодически отхлёбывая коричневую жижу из кружки. Я достала мобильный планшет и вызвала глобальную поисковую систему, чтобы навести справки о профессоре Мэттлоке.

Маститый учёный, регулярный участник конференций, уважаемый и известный в узких научных кругах человек. Почиванию на лаврах доктор археологических наук Рональд Джеймс Мэттлок предпочитал работу «в поле», а общению с людьми – раскопки и изучение архивов. Дедушке было уже далеко за восемьдесят, но он был бодр и энергичен, и дома, на Земле, вовсе не бывал уже много лет – задолго даже до того, как начался археологический бум на Джангале. Я листала фотографии Мэттлока – вот он рядом с какой-то облезлой скульптурой, здесь он стоит возле подиума перед десятком микрофонов с седобородым благородным лицом, а вот тут с микроскопом изучает осколок древней миски…