– Вот сука, своего же добил, – возмутился якут.
– С ним он далеко не ушел бы. Да, накрылась наша засада медным тазом! Борисов, остаешься при трупе! Я на заставу.
Благо они примчались к месту событий на лошадях!
Обратно на заставу Федор отправился один. И как это лошадь в кромешной темноте в яму не угодила, не споткнулась? Иначе бы он, как пить дать, шею себе свернул!
Прискакав на заставу, Федор первым делом схватился за телефонную трубку. Дежурный переключил его на Загорулько. Дома зам по оперработе не ночует, что ли, или спит в рабочем кабинете? Этот вопрос у Федора возник тут же, потому что Андрей ответил сразу.
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
– Казанцев? – сразу узнал его по голосу Загорулько. – Что там у тебя случилось?
– Засаду из оперов НКВД постреляли. Ночных гостей двое было, один убит, второй ушел.
Загорулько выматерился.
– Да что за жизнь такая пошла? Я с районным управлением созвонюсь, это их люди. Сам в деревню возвращайся, жди. Конец связи.
Федор вернулся в деревню, и через час в нее въехал уже знакомый ему крытый грузовик, из которого вышли двое в форме.
– Сержант Кравцов, – увидев Федора, козырнул один из них. – Доложите обстановку.
Сержант госбезопасности приравнивался к армейскому лейтенанту, а, скажем, лейтенант – уже к капитану.
Федор кратко, но четко и толково доложил.
– Ведите!
Сначала они прошли в амбар, где начальство осмотрело трупы сослуживцев. Потом они разворошили сено и обнаружили под ним рацию.
– Пусть пока твой боец охраняет. Где труп связного?
– За околицей, я проведу.
Труп они обыскали, но карманы убитого были пусты.
– Опытный, – с досадой сплюнул Загорулько, – ничего при нем нет…
– Или убийца все вытащил, – возразил второй гэбист.
– Грузим всех. Лейтенант, вы пока в хате у хозяйки рапорт напишите…
Федор написал рапорт. Собственно, свидетелем он не был, поэтому рапорт получился коротким. Дануту с пацаном офицеры увезли с собой, для обстоятельного допроса. Забрали они и рацию.
Возвращаясь на заставу, они уже лошадей не гнали, и Федор размышлял по дороге: «Почему энкавэдэшники к пограничникам так снисходительно-покровительственно относятся, как старший брат к младшему? Вроде одно дело делаем, к одному ведомству относимся…» Ответа на свои мысли он не нашел.
А утром выпал снег. Ровным слоем покрыл он поля, луга, припорошил деревню. По Западному Бугу плыла снежная шуга. Вскоре ударили первые морозы, и нарушения границы почти на всех участках прекратились. Снег – он лучше любой контрольно-следовой полосы, сразу покажет, сколько человек пересекли границу, в каком месте и куда шли. А кому, скажите, охота спалиться?
Служба шла положенным порядком. В темпе закончили строительство конюшни. А потом наступило первое января сорокового года. Официально встреча Рождества, Нового года и Крещения не поощрялась, пережитки прошлого.
Федор же считал Новый год одним из самых любимых праздников, наравне с днем рождения. Но благоразумно помалкивал на этот счет, поскольку на заставу время от времени наведывался политрук комендатуры. Он проводил собрания, на которых говорил о текущем моменте, о политической ситуации. А после них вел «задушевные» беседы с бойцами. И не дай бог, кто-нибудь из бойцов по недомыслию лишнее ляпнет – заморишься объяснительные писать.
Зато 23 февраля встретили праздничным обедом. Это был обычный обед, только вместо чая – компот из сухофруктов и булочка. Но бойцы и этому были рады, все же разнообразие.
