В том 1969 году Мурат, лёжа в палате госпиталя, радовался успешной операции и считал, что все преграды перед поступлением в прославленное пограничное училище преодолены. Горло болело, шёл период послеоперационной реабилитации. Кушать ничего нельзя было. Да и не хотелось из-за неприятных ощущений в горле. Три раза в день Мурату в качестве еды давали по одному маленькому кусочку сливочного масла. Через три дня добавили к маслу небольшую порцию манной каши.
Через десять дней Мурат вернулся домой. Мать только разводила руками и причитала:
– Ну, зачем тебе это училище! Неужели нет других институтов! Вон как похудел! Наверное, килограммов десять, а то и больше потерял. Исхудал весь, как из концлагеря вернулся.
И действительно, его спортивная олимпийка висела на нём, будто это не его вещь. В брюки пришлось продеть ремень. Рубашки висели на нём, будто это не его, а старшего брата. Мурат только теперь чувствовал, насколько сильно он похудел. Там в госпитальной одежде всё выглядело обычно, как в больнице и потому худоба казалась малозаметной и даже не значительной.
Утром следующего дня Мурат пришёл в школу, в свой класс. Все спрашивали, что с ним случилось, чем болел, что за операцию он перенёс и почему он так выглядит, будто его голодом морили целый месяц. Пришлось обо всё рассказать и убедить, что он никому не опасен, ничем не болел и не болеет, а так надо для поступления в военное училище. Вот тогда весь класс узнал, куда собирается поступать после школы Муратбаев. Все хвалили его, кроме Миры. Она наедине с ним с возмущением заявила:
– Ты зачем туда собрался поступать? Ты почему не посоветовался со мной?
– А почему я должен был советоваться с тобой? – ответил ей вопросом на её возмущённые вопросы.
– Я думала, что мы с тобой будем поступать в один институт, и будем учиться вместе, – высказала свои планы Мира.
– Как вместе? В какой институт? – стал раздражаться Мурат.
– В какой? В такой, какой выберешь ты сам! А я пойду в любой, в какой ты пойдёшь. А в пограничное училище девчонок не принимают. А так я и туда готова за тобой.
Их разговор так и не привёл ни к чему, что удовлетворяло бы Миру и успокоило бы её.
Закончилась последняя школьная весна. В школе прошли выпускные экзамены и вечер. Выпускной вечер Мурат провёл в кругу своих друзей. Только под утро на центральной площади города к нему подошла Мира.
– Где ты был? Я тебя с вечера искала.
Мурат чувствовал свою вину перед девушкой. Было чувство схожее с разоблачённым предательством. Он стал оправдываться:
– Да, вот, друзья позвали с собой. Посидели у Павлика. Потом сюда пришли. И я тебя что-то не видел.
Мира, как бы, не слушая его оправдания, грустно сказала:
– Ну, вот и всё. Закончилась школа. Я так не хотела этого. Девчонки рады выпуску, а я нет. Прошу тебя, не пропадай! Слышишь? Приходи ко мне. Я хочу видеть тебя. Слышишь?
– Мира, у нас с тобой теперь почти нет времени. Надо серьёзно готовиться к вступительным экзаменам.
– Ты что, меня избегаешь? Ты любишь другую? Она из нашей школы?
– Да никого я не люблю.
– А меня?
– Не знаю! Я теперь ничего не знаю кроме пограничного училища.
Она отвернулась и быстро ушла. Почти год Мурат не видел Миру.
Желание поступить в Алма-Атинское высшее пограничное командное училище КГБ было у Муратбаева настолько велико, что подготовка к вступительным экзаменам захватила его всецело и настолько глубоко, что весь распорядок дня и все помыслы направлялись исключительно для этой цели.
