Выступление Мальборо вызвало более широкий интерес у публики, а не только у политологов. Интерес публики подстегнул не только блогеров, но и серьезные издания. Журналисты начали потихоньку копать и раскопали Чрезвычайную Комиссию во Вселенском Надзоре, которая работала по вселенной «1658—39», в режиме глубокой секретности.
Самое интересное было то, что в комиссии работала масса народа, но добиться от них ничего было нельзя. И не потому, что они что-то скрывали, а потому, что никто ничего не знал. Во-первых – все члены комиссии были представителями этнонаучных учебных заведений, выпускниками Орегонской Академии Научных Допущений или, в лучшем случае – лимитчиками Лиги Плюща. Все – сплошь этноматематики, этнофизики и этнопрограммисты. У них и так с соображением – не очень, а вопросы о работе вообще поставили эту публику в тупик. Ну, да, говорили члены комиссии, работаем. Над чем работаем?! Над работой. В чем она заключается? В анализе и сборе данных. Дальнейшее углубление в тему было невозможно, так, как на задающих вопросы посыпались обвинения в расизме, сексизме и сексуальных домогательствах. Однако у кого-то из допрашиваемых все-таки прозвучало, что комиссия работает по Шаффурту.
Это было уже кое-что. Журналисты оставили этно-ученых, пребывать в праведном гневе, и насели на руководство.
Птичка по зернышку клюет. Мало-помалу журналистское расследование добралось до торгового соглашения между таинственным бургграфством и Независимым Самоа. А, шестого сентября, грянуло великое потрясение. Ознакомившись с номенклатурой товарооборота, между Самоа и Шаффуртом, мировое сообщество, разом, ахнуло и взяло политиков за отвороты пиджаков.
А когда тех берут за шмонты, начинается покаяние и сдача подельников. И в этот день весь мир узнал, что он их вселенная приросла новыми территориями и теперь в списке земных государств фигурирует еще одно – бургграфство Шаффурт.
Вечером, того же дня, в одном из уединенных кабинетов дворца Хофбург, состоялся малый совет императора Священной римской империи, Леопольда Первого6, Габсбурга. Присутствовали на нем только его мачеха, вице-канцлер Вильдерих фон Вальдердорф и первый министр Иоганн фон Ауэршперг.
Только что закончился ужин, в покоях императрицы, и все присутствующие, пребывали в хорошем расположении духа. Все кроме самого императора. Леопольд сидел в кресле, немного скособочившись, от болей в животе. Он, единственный из всех, был в шляпе. Белые перья его головного убора очень гармонировали с болезненным цветом лица императора. Нижняя челюсть Леопольда сегодня выпирала вперед сильнее, чем обычно. От этого нижние зубы постоянно выглядывали наружу. Как император не старался прикрыть их усами на верхней губе, это у него не получалось.
Император страдал не только физически. Недавняя блестящая победа над турками пошла прахом из-за происков Людовика Французского7. Сегодня, при всех европейских дворах судачили о том, что мир, заключенный с турками, покрыл венский двор позором. При этом никто не принимал во внимание, что пока австрийцы сражались на Рабе, французы продолжали будоражить имперские города на левом берегу Рейна. Двоюродный братец Людовик Четырнадцатый, по своему усмотрению, трактуя условия вестфальского мира практически прикарманивал левобережные княжества Империи. Вдобавок французский король, стараниями башковитого Кольбера, увеличил постоянную армию Франции до восьмидесяти тысяч человек и мог двинуть ее куда угодно и когда ему вздумается. Так, что кроме турецкой угрозы существовала возможность того, что любезный родственник в любой момент может нанести удар в спину.
