Короче, после школы (алгебра у нас была последним уроком) я сразу зарулил к Иннокентию Ивановичу. Настроение ушло в минус: с одной стороны душило чувство несправедливости, с другой никак не мог перестать думать об истории Вадима. Навалилось всё в одну кучу, мешая сосредоточиться.
В таком подавленно-раздавленном состоянии я и пришёл к Иннокентию.
Квартира у писателя шикарная: просторная гостиная, кабинет, две спальни, большая столовая, кухня, бесконечные широкие коридоры, плюс уютная комнатушка, в которой за ноутбуком работаю я. Раньше в этой квартире жили родители Иннокентия Ивановича: отец адмирал и мать пианистка, теперь он живёт здесь один.
Впустив меня в прихожую, Иннокентий Иванович развернулся и молча пошаркал в кабинет. Меня это не удивило. На старика снизошло вдохновение, в такие моменты он ни с кем не разговаривает, чтобы не спугнуть музу.
Я помыл руки, зашёл на кухню выпить сока, и потопал к своему рабочему месту. На небольшом столике у окна лежал мой ноутбук, несколько шариковых ручек, скрепки, ластик, штрих и десяток исписанных корявым почерком листов.
Взяв листы, я поднёс их ближе к глазам. Всё ясно – моя сегодняшняя работа. Включив ноут, прикинул, что часа за два справлюсь с заданием и, если больше не буду нужен Иннокентию, смогу рвануть домой.
Сегодня работалось трудно, то ли я был не в настроении, то ли почерк Иннокентия Ивановича за последние сутки окончательно испортился, но разобрать что-либо в его записях получалось раза с десятого. Честное слово, даже у врачей почерк лучше.
…Прошло два с половиной часа. Я не заметил, что в комнате появился Иннокентий Иванович. Прислонившись к дверному косяку, он наблюдал за моей работой, точнее, за тем, как я задумчиво смотрел в окно.
– Глеб, – сказал он своим тягучим голосом. – Чем ты занят?
– Работаю, Иннокентий Иванович.
– Много осталось?
– Один лист.
– Дай-ка посмотреть, что у тебя получилось, – он сел за стол, поправил очки и начал читать. – Глеб, ошибка на ошибке, почему не исправляешь?
– Исправлю, когда закончу.
Иннокентий Иванович встал и позвал меня в кабинет.
– Скажи, у тебя неприятности? – спросил он на ходу.
– Нет, всё в порядке.
– Ты рассеян.
– Вам показалось.
Иннокентий Иванович протянул мне толстую книгу.
– Узнаёшь?
– Узнаю. Я взял для вас книгу в библиотеке. – Как вы и просили, – добавил я.
– В том-то вся соль, что просил я тебя взять другую книгу.
– Не может быть, как другую?
– А говоришь, не рассеян. Где список литературы, надеюсь, ты его не выбросил?
– Нет. Он в моём рюкзаке.
– Принеси.
Не понимая, как мог спутать книги, я отправился за списком.
– Так-так-так, – Иннокентий Иванович развернул мятую бумажку и ткнул пальцем в пункт под номером «7».
– Читай сам.
– «Возникновение и становление Киевской Руси».
– Теперь читай название книги, которую взял ты.
– «Киевская Русь накануне монгольского нашествия».
– Разницу видишь?
– Вижу, – ответил я, вертя в руках книгу.
– Ну-ка сядь. И давай поговорим. Рассказывай, где ты там летаешь? Не тушуйся, может, смогу помочь, а?
– Вряд ли.
– Настолько всё плохо?
– Не столько плохо, сколько запутано. Понимаете, возникла неоднозначная, достаточно сложная ситуация, в которой необходимо разобраться.
– Разобраться кому?
– Мне и моим друзьям.
– И что же?
– Боюсь, не справимся.
– Чем вам помочь?
– Ничем. Вы извините, но в этом деле не помешала бы помощь профессионала, а вы… – я умолк.
– А я дилетант.
