– Клара! Мне срочно нужно найти Мэк! Эта тварь обманула меня! Мне ничего не перечислили! Меня… – я не могла сказать подруге всего, поэтому просто попросила. – Дай номер смарта Мэк?
– Не могу! Мэк сказала, что они ищут…
– Кто ищет? Кого ищут?
– Аукцион разогнали, но кое-кого удалось поймать. Распорядители думают, что их заложил кто-то из участников. Кто-то новенький…
– Что? – возмутилась я.
– Мэк в бегах. Её квартиру распотрошили. Я видела издалека твою съёмную квартиру. Окна выбиты. Копоть! Добрались и до моей квартиры – выбили все окна и подожгли. Моего кота распяли на стене. Мне страшно, Эл! Не звони мне!
Я не поверила своим ушам! Как?! Как я могла вляпаться во всё это и не получить ничего?! Я с безумной надеждой поехала к дому Клары. Но не доходя до дома подруги, поняла: Клара не соврала. Я прислонилась пылающим лбом к холодным железным прутьям…
Что делать?
Это был конец всего!
А ещё я чувствовала, как сильно нарывают места укусов. Моя шея была спрятана под высоким воротом водолазки. Но я ощущала, что шею печёт. В общественном туалете я оттянула ворот и ужаснулась: раны почернели и вздулись.
Я поспешно натянула водолазку обратно и не придумала ничего лучше, чем вернуться в тот полицейский участок, где мне выписали штраф. Я дождалась полицейского.
– Извините, офицер. Но я не смогу заплатить штраф. Я согласна на административные работы и ночлежку.
Ночлежка – это просто огромная комната. На полу разложены тоненькие матрасы. Каждому выдаётся хлипкий матрас, тонкая подушка и бумажное одеяло.
Это самый настоящий ад. В воздухе стоит тяжёлая вонь немытых тел.
Бездомные визжат и дерутся, отбирая у слабых спальные принадлежности. В дальнем углу кто-то сдавленно стонет: то ли трахаются, то ли насилуют кого-то.
В первую ночь я с опаской ступила на эту территорию. Меня тут же едва не сбили с ног, попытавшись отобрать тонкий матрас. На моё счастье, дежурный совершал обход. Он пальнул в воздух поверх голов. Бродяги успокоились. Но злым шёпотом мне пообещали, что ночью меня прикончат.
Я боялась уснуть. Жаль, что нельзя было взять с собой оружие: при входе нас тщательно досматривали. Смарты сдавались на ночь в камеру хранения. Я не хотела спать, боялась. Но усталость взяла своё.
Едва я сомкнула глаза, как почувствовала, что по телу шарят несколько рук. Мне зажали рот ладонью. Я извернулась и вонзила зубы в руку. Нападавший заверещал. Он пытался вырвать свою ладонь. Но у меня зубы сомкнулись, словно капкан. Я стискивала зубы плотнее и плотнее, пока сквозь кожу и мясо не добралась до кости. Нападавшие испуганно отпрянули в сторону.
Главный пострадавший уже не верещал, а скулил, едва слышно. Его силой оттащили двое охранников. Поднялся невообразимый шум. Нападавший орал, что я – «пожиратель».
Слушок разнёсся быстро. Теперь вокруг меня постоянно было много свободного места. На мой клочок пространства никто не претендовал. Я оказалась на самом дне. Хуже и быть не могло…
Хотя нет, могло.
Раны нарывали и жутко болели три дня. На четвёртый день я еле смогла встать. Я прогуляла целый день исправительных работ, я просидела этот день под стенами ночлежки. Я была не в силах пошевелить и пальцем. Пот лился с меня градом. Но потом рана резко перестала нарывать, опухоль спала. Корочка подсохла за несколько часов и отвалилась. Я не видела, но чувствовала пальцами, что на месте рваных ран остались только следы прикуса зубов.
