Поместив чемоданчик в камеру, он закрыл дверцу и просунул руки в два круглых окошечка, аккуратно вырезанных в боковых стенках камеры. Небольшое, закрытое толстым небьющимся стеклом окошечко позволяло ему все видеть. Открыв сначала одну тугую защелку на чемоданчике, затем другую, он на мгновение замер, разглядывая упаковку с деньгами. Двадцать пачек по десять тысяч долларов. Сколько же это будет по нынешнему курсу? Миллионов тринадцать выйдет, да еще с хвостиком. Хорошее вознаграждение за все хлопоты, достойное. Он улыбнулся и перочинным ножом вспорол плотный целлофан. Конечно, в этот раз он изрядно потратился, впрочем, ненамного больше, чем обычно. Что поделать – прежде, чем получить денежки, надо сначала их потратить.
Положив нож, он вытащил из упаковки пачку купюр и разорвал перетягивающую их бумажную банковскую ленту. Улыбка исчезла с его лица. Денег в чемодане не было. Вместо них в чемодане лежала умело изготовленная «кукла». С подобным ему сталкиваться еще не приходилось. Он даже немного растерялся от неожиданности и, сам не зная зачем, начал судорожно доставать одну денежную пачку за другой и срывать с них упаковку.
Рвануло на третьей пачке. Раздался негромкий хлопок, и из его рук вырвалось ярко-красное облако. Он испуганно отшатнулся и попытался было отступить назад, но руки, засунутые по самые локти в экранированную камеру, не позволили ему этого сделать. Он освободил вначале одну руку, затем другую и удивленно уставился на них так, словно за то время, что они находились внутри стального ящика, какой-то волшебник неведомым образом незаметно подменил их, ну или, как минимум, поменял местами. На самом деле обе руки были на месте, вот только обе они по самые локти были покрыты яркой, как он догадывался, несмываемой краской.
– Вот значит, как! – Он возмущенно поднял руки перед собой и сжал красные резиновые кулаки, словно готовящийся к схватке боксер. – Удивить меня решили? Считайте, что удивили. Теперь моя очередь.
С чемоданчиком он всегда работал в перчатках. Самых обыкновенных тонких латексных перчатках, натянутых поверх рукавов водолазки. Он всегда понимал риски того дела, которым занимался. В том числе риск того, что чемоданчик попадет в руки тех, кто пока безуспешно охотится на его владельца. А это означало одно – никаких следов. Ни отпечатков, ни капель пота, ни выпавших волосков. Ничего. И вот сейчас, благодаря этому нехитрому правилу от взрыва патрона с несмываемой краской пострадала только его одежда. Хотя… Мужчина недовольно покачал головой. И чемоданчик, и камера наверняка полностью залиты этой краской. Да уж, мало ему утренних хлопот, так еще теперь надо узнавать в Интернете, чем смывается несмываемая краска. Наверняка ацетоном оттереть можно. Вот только сколько времени это займет?
Мужчина осторожно, чтобы не перемазаться, стянул с себя перчатки, а затем и водолазку. Одежду все равно придется сжечь. А сейчас, прежде чем начинать всю эту явно муторную возню с ацетоном, надо выпить кофе и немного отдохнуть. Перчаток, слава богу, у него много, потом можно будет надеть другие.
* * *
Остро наточенный нож в ее руках двигался стремительно. Только что целая морковь на глазах превращалась в кучку мелко нашинкованной соломки. Свеклу она нарезала миниатюрными кубиками. Вначале радостно зашкворчала первая сковородка, принимая в раскаленное масло кусочки свеклы. Тут же ее радостное потрескивание подхватила вторая. Ее добыча была разнообразнее. Вместе с морковью ей достался еще и лук, вскоре приобретший аппетитный золотистый оттенок. Деревянной лопаткой Елена Григорьевна тщательно перемешала содержимое вначале одной сковороды, потом другой. Выключив огонь под уже дошедшей, по ее мнению, морковью, она добавила в свеклу полную столовую ложку томатной пасты и вновь все тщательно перемешала. Несколько капель уксуса завершили ее хлопоты. Елена Григорьевна немного уменьшила пламя и устало коснулась рукой виска. От шума вытяжки у нее разболелась голова, но если выключить этот назойливо гудящий вентилятор, то запах готовящегося борща пойдет гулять по всему дому, а Петя этого не любит. Подумав о муже, Елена Григорьевна смахнула некстати появившуюся на щеке слезу и вновь вернулась к плите. Все, что она сейчас могла сделать для своей семьи, сконцентрировалось для нее в двух сковородках и большой пятилитровой кастрюле, из которой вверх к нержавеющей пасти вытяжки тянулась ароматная, пахнущая вареной говядиной струйка пара.
