Похититель книжных душ - страница 6

– Верочка! Вот это сюрприз! – громом разнесся его голос по долине.

– Здравствуйте, дедушка, – ответила Вера, однако ее голос не долетел до самого верха стула. Она криком повторила приветствие и добавила: – А откуда вы меня знаете?

– Откуда я тебя знаю? – переспросил старик и перевел суровый взгляд на солнце. Затем задумчиво провел рукой по бороде. – Как же мне не знать тебя, если я живу в твоем шкафу?

Вера смутилась. Почему старик так строго посмотрел на ее друга? К тому же из его ответа она так и не поняла: он знает ее, потому что живет в ее шкафу, или же, наоборот, живет в ее шкафу именно потому, что это ее шкаф… Она запуталась в своих мыслях и ничего не ответила.

– Ты не против, что я здесь поселился? – продолжил дед, пристально глядя на нее из-под густых белых бровей.

– Нет, – быстро ответила Вера. А то, чего доброго, еще рассердится и выгонит ее с луга. – Живите, пожалуйста.

– Спасибо, – сказал старик. – Я тут подремлю немного. А вы поиграйте пока, но недолго. А потом – живо в кровать!

Вера испуганно кивнула и побежала на луг. Она бегала за бабочками, прыгала и кружилась, и белая в цветочек ночная сорочка обвивалась вокруг нее так изящно, что девочка напоминала перевернутый бутон цветка. Набегавшись, Вера растянулась на траве и стала смотреть на небо. В яркой синеве тянулись белые облака. Одни напоминали зверей, другие – снежинки на окне, третьи – большие кремовые пирожные. Вера снова задумалась. Почему старик выбрал именно ее шкаф? Мало ли шкафов на свете.

Так и не поняв, откуда он может ее знать, Вера решила спросить у солнца.

– Солнышко, кто этот дедушка?

– Это наш правитель Бавилен. Внук самого Морфея. Он придумывает сны, – важно ответило солнце.

– Сны? – удивленно протянула Вера. И тут же лицо ее стало грустным, – Так, значит, я сплю?

– И да, и нет, – лукаво ответило солнце. – Ты все узнаешь в свое время. А теперь нам пора возвращаться.

Вера зевнула и послушно взялась за протянутую ей ручку. Через мгновение они снова летели. Река, луг и бабочки остались далеко внизу…

Утром, когда Вера открыла глаза, она не сразу поняла, где находится. Ей казалось, что она все еще на лугу. Но тут на глаза попалось солнце, которое, как и накануне, висело на шторе. Девочка встала и подошла к шкафу. Дверца была все еще приоткрыта. Вера тихонько открыла ее и заглянула внутрь. Из темноты на нее смотрели платья, костюмы и куртки, висевшие на вешалках высоко на перекладине. Она постаралась припомнить все подробности странного путешествия, но чем больше думала, тем сильнее запутывалась в воспоминаниях. Ей стало казаться, что часть их она придумала сама. А, возможно, это был обычный сон от начала и до конца. Она грустно вздохнула и закрыла дверцу шкафа.

Вера вернулась к кровати и принялась застилать ее, но вдруг поняла, что что-то изменилось вокруг. Было странно тихо. Она подошла к окну. Раздвинув шторы, девочка с удивлением увидела белые сугробы, освещенные ярким солнцем. Отдельные снежинки блестели, как рассыпавшиеся бриллианты, узоры на окне растаяли – ничего не напоминало о жутком холоде, длившемся больше недели.

Вера захлопала в ладоши от радости. Наконец-то она сможет пойти в школу и увидеть своих друзей! И правда, днем позвонила классная руководительница и сообщила, что в школе завтра всех детей ждут на уроки.

В этот день мама Веры пришла домой немного раньше обычного. Вера обняла ее и почувствовала родной аромат духов, смешанный с холодным снежным запахом зимы. Мама, Анна Петровна Сокол, высокая и красивая женщина лет тридцати трех, обняла дочь и прошла вместе с ней на кухню. Сегодня они намеревались испечь печенье, которое любил папа. Мама поставила чайник на плиту – она всегда пила чай после работы, прежде чем приступить к приготовлению ужина. А Вера побежала в столовую накрывать на стол. Очень скоро из кухни потянуло вкусным запахом тефтелей и овощного рагу. Привлеченная запахом, девочка вернулась на кухню. Кастрюля с готовыми тефтелями уже стояла на столе. Вера забралась на стул и, открыв крышку, стала пересчитывать их. Проварившийся рис торчал из тефтелей во все стороны, и шарики напоминали свернувшихся ежиков.