Похитители старичков и старушек. Марка сказочника, или Опус, Кропус, Флопус! - страница 4

Его ученик молчал.

Фафик подмигнул Шляпкину и покрутил лапой у виска.

– Знаете, хоть это большая тайна, но я с вами поделюсь, потому что мне одному эту тайну хранить просто невыносимо, – наконец сказал Семён Семёнович. – Потому что вы – поэт, а вы – собака поэта… Вы меня поймёте.

– Правильно, – тявкнул Фафик. – Давайте хранить тайну вместе.

– Ну так вот… это, – Семён Семёнович кивнул головой в сторону телевизора, – моя безумная безответная любовь! Каждый раз, когда я вижу её на экране, я вдруг начинаю думать о том, что ужасно одинок в личной жизни. И ещё вспоминаю, как несколько раз видел её не по телевизору, а по-настоящему…

Мне сразу хочется пригласить её в библиотеку, почитать вместе с ней какую-нибудь историческую книгу… Я бы даже перед телевизором вместе с ней посидел часов тридцать без перерыва, с огромным удовольствием… Кстати, я телевизор купил из-за неё, чтобы на неё смотреть…

– Да вы просто Рыцарь Печального Образа, – не удержался начитанный Фафик. – Как её зовут?

– Не скажу. И так много наболтал… Говорят, что в телевизоре человек смотрится красивее. Только не она. Она в жизни так же умопомрачительно прекрасна, как и на экране. И там и там до неё хочется дотронуться или угостить шоколадной конфетой. Хочется пробормотать ей что-нибудь нежное и сочинять о ней стихи…

– Сколько же это с вами длится? – сочувственно спросил Кокоша Шляпкин.

– Года четыре.

– Представляю себе, – сказал Фафик, – Семён Семёныч протягивает девушке в телевизоре шоколадную конфету и нежно бормочет.

– Так оно порой и происходит, – чистосердечно признался влюблённый. – Из-за неё мне, мягко говоря, не шибко симпатичны остальные телеведущие, потому что она – совершенство.

– Ну а не по телевизору? – вильнул хвостом дотошный Фафик.

– А не по телевизору у меня при встрече с ней пока ни разу не оказалось с собой шоколадных конфет, а ещё отнимаются язык, руки и ноги и наступает какой-то полуобморок.

– Как вы полагаете, у вас есть надежда на взаимность? – ещё раз вильнул хвостом ужасно любопытный Фафик.

– Надежда всегда есть. Даже когда человек с полной уверенностью заявляет, что ни на что не надеется, он всё равно надеется – закон природы. Иначе бы человек вообще об этом не говорил – и не вспомнил бы… Я ни на что не надеюсь! Мне и с телевизором хорошо!!! – Семён Семёнович размахнулся, чтобы треснуть кулаком по телевизору, но передумал и опять треснул по письменному столу.

Пёсик Фафик тут же подскочил к нему и протянул что-то завернутое в бумажку.

– Что это? – совершенно спокойно спросил влюблённый.

– Успокаивающая котлетка, – скромно ответил Фафик. – Ещё одна осталась. Я запасливый.

– Спасибо, мой дорогой друг. Не надо. Я уже в себе, – Семён Семёнович выключил телевизор, из которого давно выглядывало совсем не дамское личико, а какой-то бородатый господин с половником в руке. – Продолжим расследование. Поскольку несчастных похищенных старичков и старушек заставляют делать школьные уроки по разным предметам, надо проверить самых непроходимых городских двоечников.

– С запахом гуталина, – добавил иногда очень сообразительный Фафик. – Но сначала надо сходить домой пообедать.

Неподалёку от своего двора Семён Семёнович и Пёсик Фафик встретили соседского сенбернара Ионафана. Фафик не удержался и стал делиться с ним новостями, а поэт поспешил домой, к обеденному столу.