Гэвину стало интересно, для кого предназначена охрана – для “Ардере”, “Умбры” или для обоих? Он заботился о безопасности, но наличие специальной зоны для “Умбры” означало соблюдение практики сегрегации. Он пообещал себе, что будет действовать осторожно. Сначала Ardere нужно привыкнуть к тому, что “Умбра” находится среди них.
“У “Умбры” будет достаточно времени, чтобы принять решение. Те, кто решит присоединиться к нам, пройдут через охрану, укомплектованную Чаровниками, чтобы убедиться, что никто из людей Кормака не выдает себя за союзников. Лорна протянула Гэвину лист с пошаговым планом.
“Это международная организация? Или это распространяется только на Великобританию?”
“В настоящее время это распространяется на всю Европу. Клемент согласился распространить это в США”.
Гэвин фыркнул. Он готов был поспорить, что бесхребетный Клемент согласился бы на это при первом же намеке Лорны на угрозу обнародовать его грязное белье.
Лорна прочистила горло. “Клемент – уважаемый правитель. Учитывая текущую ситуацию, крайне важно, чтобы мы выступили единым фронтом”.
Поскольку Кормак устроил беспорядки, фантазиям Гэвина о мести пришлось подождать. “Согласен. Но вы не можете ожидать, что я прощу и забуду”.
“Я этого не делаю. Клемент принял ужасное и отвратительное решение”.
Гэвин заскрежетал зубами. Хуже всего было то, что Климент был не первым и, вероятно, не последним регентом, который решил пожертвовать немногими, чтобы защитить большинство. Рассматривал ли регент хотя бы альтернативу, не связанную с кровопролитием? Слова из пророчества ирландских близнецов эхом отдавались в голове Гэвина.
“Ардере будут править миром и защищать человечество до того дня, когда ирландские близнецы будут разлучены. Старший, наделенный хитростью, станет правителем тьмы и принесет гибель всему миру. Только младший брат, правитель света, наделенный физической силой, может помешать старшему брату.”
Гэвин теперь был правителем Ардере, и хотя Калиста не была официальной правительницей, масштаб ее власти делал ее одной из самых могущественных в Умбре. Действительно ли его сестра могла стать той, кто отменит регентство? Нет, он не мог так думать, не мог терять надежду, хотя эта новая Калиста, казалось, не имела ничего общего с сестрой, которую он когда-то знал.
Словно прочитав его мысли, Лорна спросила: “Ты разговаривал с Калистой?”
“нет.” Гэвин попытался сохранить нейтральное выражение лица, даже когда вспомнил, как методично Калиста поглощала жизненную силу невинного человека. Ему было невыносимо думать, что его сестра была испорченной.
“Калиста перестала общаться со Сьеррой. Тебе нужно найти способ открыться”.
“Я знаю”. Это был единственный способ, хотя от одной мысли о том, чтобы впустить кого-то в свои сны, его тошнило. Это было вторжением в его разум, в его личную жизнь. Он сжал папку так крепко, что пластик врезался в ладонь. “Я поеду в Суррей и буду тренироваться с Фернандой”. Если кто и мог помочь ему разобраться в себе, так это преподаватель-хранитель в академии Лэнгкомб.
“Отлично”. Лорна повернулась к своему компьютеру, отмахнувшись от него.
Гэвин хотел поговорить с Калистой, но в то же время был напуган. Его сестра, которая любила солнце и тепло, теперь была пронизана холодом. Дело было не только в ее бледной, как лед, коже или глазах, которые были самого светлого оттенка голубого. Дело было в ней самой. В том, как она говорила, как двигалась, в выборе, который делала. Что, если Гэвин потерпел неудачу и его попытки вразумить ее только еще больше подтолкнули ее в объятия Родриго? В конце концов, у Родриго было преимущество в том, что он промывал мозги Калисте каждый день в течение последних семи лет. Но Гэвин был ее братом. Это должно было что-то значить. Он бы вернул свою сестру, даже если бы это было последнее, что он сделал.
