– Правда же он на меня похож? – смеясь, спросила Кира у Тани.
– Вы думаете?.. – Секретарша бросила на щенка сомневающийся взгляд, потом оценивающе посмотрела на Киру. Она всерьез попыталась их сравнить, но в конце концов с возмущением выпалила: – Кира Владимировна, ну вы даете! Вы ни капельки не похожи на этого уродца! Он же крысу напоминает! А вы-то – нет!
– Ну спасибо, Таня. Ты меня утешила, – от души рассмеялась Кира.
Сконфуженная, Таня решила сменить тему.
– А что это за порода? – спросила она.
– Не знаю, – приподняв удивленно брови, ответила Кира. Сердце ее почему-то готово было выскочить из груди. Неужели ее так обрадовал этот странный презент? – Кажется… питбуль? Нет, те другие. Бультерьер!
– Точно! – воскликнула Таня.
– Смотри, какой он смешной. – Кира поставила щенка на стол секретарши, и малыш поковылял вперевалочку между бумагами. Татьяна, в отличие от Киры, свой стол содержала в идеальном порядке – документы были разложены по аккуратным стопочкам, ручки и карандашики выглядывали из специальных подставок для канцелярских принадлежностей, стакан с минеральной водой стоял на красивой подставке, и его совсем не портили (ну если только чуть-чуть) следы от бордовой губной помады на ободке.
– Ой, вы поосторожнее! – воскликнула Татьяна, когда щенок, которому не понравилось, что его лапы разъезжаются на гладкой поверхности столешницы, решил вдруг выбрать покрытие понадежнее и присел на стопку договоров. – Лучше уберите его, Кира Владимировна. Он тут все изгадит.
– Да не паникуй ты, – со смехом отозвалась Кира. – Подумаешь, сел на какие-то там бумажки. Писай, малыш, если хочешь. Я разрешаю, – кивнула она щенку с покровительственным видом. – А ты его не пугай, – обратилась она к Тане. – Дай малышу спокойно пописать. Тебя бы продержали в тесном ящике неизвестно сколько времени…
– Но это же!.. Важные… Это же соглашение с Гольцевым!.. – Таня в растерянности показала на договоры, на которых не хватало лишь росчерка Киры.
– Да черт с ними! Высохнут. Была бы моя воля, я бы этому дураку Гольцеву, из-за которого мы упустили столько времени, не только отправила назад все эти описано-неподписанные документы, но и приложила к ним какашки. Малыш, ты случайно какать не хочешь?
Таня прыснула со смеху. Ну и юморок у ее обманчиво-сдержанной и дипломатичной начальницы – иногда такое брякнет!
Кира рассматривала щенка. От умиления и нежности к этому трогательному существу ей на глаза даже навернулись слезы.
– Вот видишь, ничего он тут и не изгадил, и даже не пописал, а только пригрозил. Смотри, какой он умненький. Умненький-разумненький. Толстячок. – Кира подставила к пасти малыша палец, и бультерьер довольно сильно цапнул ее своими мелкими зубами. – Ой! – засмеялась она. – Снова кусаешься, подкидыш. Давай я спущу тебя на пол. Может, ты и правда пописать хочешь?
Щенок безоговорочно одобрил такое решение. По всему чувствовалось, что он готов был продемонстрировать окружающим свою любовь к жизни. Одиночество за решеткой ему явно не нравилось. Ему нужны были свобода, приключения и экстрим! Его даже не смутило, что лапы разъезжались на скользком ламинате. Песик метнулся под громоздкий кожаный диван, под котором, как вскоре выяснилось, скопились залежи пыли, и отважно взял на себя роль щетки.
– Судя по всему, наша уборщица работает спустя рукава, – с неодобрением заметила Кира. – Ты посмотри на него, он на радостях еще и в зубах сумел притащить приличный ком пыли!
