– Я дурак, и точка. Нет у меня никаких краёв.
– А с края дурости если посмотреть, ты вообще идеал, Иванушка. И так же можно на всё посмотреть и всё оценить. Можно оценить государственную безопасность с точки зрения твоих денег и твои деньги с точки государственной безопасности. Интереснейшие штуки, знаешь ли, могут получиться. Если же не получается так оценивать, то это не смысл. Вот с края оглобли сколько ни смотри, ничего не высмотришь. Потому что для оглобли всё равно, есть что-то вокруг неё или нет.
– Это всё полная чушь, – наконец вмешался федеральный адвокат. – Оценивать можно только по уголовному кодексу. Если вы оцениваете не по уголовному кодексу, вы тем самым нарушаете уголовный кодекс.
– А в уголовном кодексе написано, что всё надо оценивать по уголовному кодексу?
– Эээээээ… Ваш вопрос провокационный и оскорбительный, я не буду на него отвечать.
– Не написано. Поэтому ты либо сам, гнида, нарушаешь уголовный кодекс, добавляя к нему то, чего там нет, либо ты просто пытаешься подсидеть Ивана на его почётном месте полного дурака, коварно и неумело прикидываясь недураком.
Иван посмотрел на Павлина Матвеевича внимательно и вдруг прозрел на какое-то мгновение смысл. На этом основании он как даст Павлину Матвеевичу самописной грамотой по мордасам. И так шестнадцать-двадцать раз. С тяжкими телесно-лицевыми последствиями и следами.
Но самописная грамота, будучи так использованной, осознала, что это не соответствует её смыслу и передала в Центр жалобу на злоупотребление. К жалобе же приложила, что смысл неотделим от смыслящего, что смыслящий остро нуждается в его принципиальной осуществимости, что смысл требует всей жизни смыслящего, хоть сразу, хоть постепенно, что смысл есть цель всей это жизни и каждой её части в виде даже одного действия, что смысл в этой жизни самое главное, главнее некуда, и что наконец смысл есть первомерило всех оценок в отношении всего того, что тебя окружает и с тобой происходит.
§ 2. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради точки
Жил-был Иван-дурак и всю жизнь стремился к точке. Чтоб была точка, и всё тут. Графическая точка? Да не. Материальная? Не. Математическая! Вот те раз. В общем так и осталось непонятным, дошёл Иван до точки или нет.
§ 3. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради абракадабры
Жил-был Иван-дурак не пойми как и творил не пойми что. Потом не пойми как помер. Теперь не знаем, что и думать.
Глава VIII. Лесостепь-лесотундра-тундростепь,
где Змей Горыныч шипит, что смысл – это отдельное измерение
§ 1. Аспекты и грани
– Как бы здравствуй.
– Как бы Иван.
– Как бы дурак.
На одной голове Змея-Горыныча был шутовской колпак, на другой стеклянная гирлянда, а на третьей венец из перьев, как у индейцев. Передние лапы же дракона мастерили какие-то картонные фигурки.
– Я не как бы дурак, а самый настоящий дурак, – надулся Иван.
– И ты, как бы адвокат.
– Из как бы федеральной как бы палаты.
– Как бы здравствуй.
Павлин Матвеевич вообще озлобился.
– Я вас как бы засужу в как бы суде, и вы у меня как бы сядете в как бы тюрьму на как бы пожизненный как бы срок за такое как бы уничижение как бы адвокатуры.
– Как бы наш как бы человек, – удовлетворённо сглотнула одна из голов.
– Ну ты как бы не серчай, как бы адвокатушко.
– У нас как бы как бы.
Павлин Матвеевич сразу подобрел.
– Ну как бы ладно. Вы только как бы не переходите как бы границы.
