– Зато бродяги могут тебя убить, – заметил Харт, напоминая себе, что не собирался брать ученика и не нуждался в нем. – Это не игрушки. Чем больше народу лезет в Танрию, тем больше там трупов для бродяг, и с каждым годом все хуже. Маршалы «поднимают деньжат», потому что рискуют жизнями каждый раз, когда уходят на территорию Танрии. Работенка опасная, а ты еще ребенок.
«Ребенок» выпрямился и выпятил грудь.
– Мне девятнадцать. А вам сколько было, когда вы стали маршалом? Кто вас учил?
Харт поджал губы, вспоминая себя в шестнадцать – нескладного, тощего, угрюмого.
Напуганного.
Одинокого.
Мальчишка метко тыкал в его больные места.
– Погоди-ка минутку, – сказала Альма будущему маршалу, вытащила Харта в коридор и ткнула пальцем ему в лицо. – Хочу напомнить, каким ты сам был в девятнадцать. И кем для тебя тогда был Билл. Ты можешь стать для этого парня тем же, кем для тебя был он.
Харту стало нечем дышать. С той ссоры четыре года назад Альма не произносила при нем имени Билла и вот теперь разыграла как козырь. Больше всего бесило, что это сработало. Надо было разнести ее в пух и прах, но вместо этого он бросил взгляд в кабинет, на паренька, чья незамутненная надежда гнула совесть Харта в бараний рог.
«Ты можешь стать для этого парня тем же, кем для тебя был он». На долю мгновения в первый раз за всю жизнь Харту захотелось, чтобы так оно и было, и так захотелось, что он вздохнул, сдаваясь, облокотился на дверной косяк и окинул мальчишку долгим оценивающим взглядом. Он словно в зеркало смотрел, и отражение, его юная версия, призывало его стать лучше.
– Как, говоришь, тебя зовут?
– Пэнроуз Дакерс, но друзья зовут меня Пэн.
Оба ответа больше походили на вопросы, а не на утверждения, и эта робость еще сильнее скрутила совесть Харта и утвердила его в поразительном решении, которое грозило превратиться в очень крупную ошибку.
– Ну, я тебе не друг, Дакерс. Пошли. Соберем тебя.
Дакерс подскочил, как радостный щенок.
– Стойте, чего? Вы меня берете?
Харт воззрился на немытый потолок кабинета Альмы, будто причина, по которой он согласился взять ученика, прилипла к ленте от мух около окна.
– Вроде того.
– Ура! Я не подведу, мис… Хар… а как мне вас звать?
– Сэр, – бросил Харт.
– Ладно. – Дакерс схватил Харта за руку и восторженно пожал. – Есть, сэр!
Альма широко улыбнулась ему, и он понял, что его почему-то уже не тошнит.
* * *
Харт с Дакерсом сидели на эквимарах у самой Мглы на западном пропускном пункте, где на фоне бурлящего тумана танрийской границы высилась металлическая арка сплошь в каких-то поршнях и шестеренках. Порталы, которые пробивали дыру во Мгле в каждой из четырех главных точек Танрии, неизменно поражали Харта. Он девятнадцать лет входил в них и выходил, но понятия не имел, как они работают. Техники достаточно разбирались в их устройстве, чтобы время от времени подкручивать там-сям, а пиратские подделки становились обыденностью, но все нюансы знал лишь один человек – тот, кто изобрел их двадцать пять лет назад, исследователь-одиночка из Университета Киндаро, доктор Адам Ли. Однажды Харт встретился с ним, когда тот приехал проверить портал на Западной базе. Это был некрупный, худощавый человек, но несмотря на то, что макушкой доктор Ли не доставал Харту и до плеча, он испугал Харта, как никто другой. Такой острый ум был неповторим, и это объясняло, почему пиратские порталы, через которые в Танрию лезли незаконно, часто схлопывались или взрывались.
