– …а вот с этим парнем… – продолжал Ильич, смачно шлепнув актеру по голому волосатому бедру.
– Ничего не знаю, все кандидатуры утверждены уже давно, – фраза от первого до последнего слова случайно пришла мне в голову.
– А… утверждено кем? – начал допытываться Ильич. – Почему не мной?
– Послушайте!
– Слушаю. А вы слышите? – в этот момент Кате запихивали член меж гланд, так что весь процесс сопровождался характерными звуками.
– Слышу. А вы меня – нет! – рассердился я. – Что за бред тут творится! В конце концов, я тут главный или кто?! – голос разорвал пространство в помещении, как удар грома. Все замерли, только девушка пыталась сморгнуть слезы, проступившие от слишком активной деятельности партнеров.
– Никакого бреда, – произнес актер. – Это так всегда на съемках. А вы все пропускаете. Сидите у себя в кабинете наверху. А все веселье же – вот оно. Рядом. Что вы там уперлись в свои деньги. В спасение мира. Или что там происходит?
– Какого лешего тебе все это спокою не дает?! – продолжил психовать я. Трахающихся рядом мои вопли ничуть не смущали. – Я здесь главный и то, что я делаю, никого не должно волновать! Оденься!
– М… Нет, – актер отправился к четверке и попытался найти там для себя место, правда, безуспешно.
Я гневно посмотрел на режиссера, который, глупо хихикая, наблюдал за происходящим. Его больше занимала не моя персона с единственно верным мнением в этой чертовой студии, а то, что четвертому члену некуда было присунуться.
Кате было абсолютно фиолетово – она кайфовала всеми дырочками, только теперь двигалась она одна, а парни стояли неподвижно.
– Блядь, уволю всех нахуй! – в бешенстве от бесполезно потраченного времени я рванул к выходу. – Суки… Снимайте нормально! Что? – я резко обернулся, когда мне на плечо легла рука:
– Эй, – позвал тихий голос. – Эй… просыпайся. Ты чего? Вставай!
Пальцы покрепче впились в плечо и развернули меня. Вместо режиссера за моей спиной стояла Ника, а комната медленно растворялась, превращаясь в кровать, одеяло и мягкую подушку.
– Я… что-то говорил во сне? – испуганно спросил я.
– Что всех уволишь нахуй, – фыркнула Ника.
– М… Да, бывает такое желание. Я проспал?
– Ну, уже половина второго.
– Бля… Надо вставать.
– Мир спасешь? – озорно улыбнувшись, спросила она.
– А? – я, только что присев на край кровати, испуганно обернулся.
– Да шучу я!
– Ага, – рассеянно ответил я, обошел кровать, наклонился и поцеловал ее. – Пойду проверю, как работает студия и, в случае чего, уволю режиссера.
– Нахуй? – насмешливо переспросила девушка.
– Нахуй, – подтвердил я, все еще под впечатлением от невнятного сна.
Сон оставил после себя массу неприятных впечатлений, поэтому вниз я не спешил, а когда прошел мимо коридора на съемочном этаже, даже пару раз прислушался к происходящему. Мало ли, какая дичь творится у нас в реальности.
Но на самом деле ничего страшного не произошло, что немного смягчило последствия сна. Облегченно вздохнуть мне не дал Тони.
К счастью, я уже спустился до первого этажа, попутно заглянув в кабинет с электроэнцефалографом. Техники работали, как им полагается, тихо и чинно, в наушниках с музыкой.
И стоило мне порадоваться тому, что все в полном порядке, как кто-то тихо шикнул на меня из-за спины. В только что пустом коридоре появиться мог только мой бывший начальник.
– Привет, – кивнул я, а затем пожал протянутую руку.
– Здравствуй, – софициальничал Тони. Открылась дверь и из съемочной комнаты нагишом вышла рыженькая, коротко стриженая девочка. Покачивая бедрами, она глянула на Тони, который по-прежнему носит угольно-черный костюм, и ушла в дамскую комнату. – Да ты превратил это место в подобие офиса Корпорации?
