Расположившись в кресле, стоящем в прихожей, Николай стал ожидать следующего звонка Ирины, раздумывая по поводу завтрашних дальнейших действий тестя. Он, конечно, тоже постарается присутствовать при всех этих разговорах и переговорах. Присутствовать хотя бы для того, чтобы лишний раз убедиться, что все текущие вопросы жизни его семьи разрешаются вполне приемлемо и не потребуют пока его непосредственного вмешательства.
Едва лучи утреннего солнца начали пробиваться сквозь занавеси на окнах прихожей, где на диване расположился Николай, как дверь спальни родителей Ирины тихо открылась, и появился Михаил Иванович. Он медленно прошел в кухню, где занялся приготовлением нехитрого завтрака. Видимо он готовился пораньше выйти из дома, чтобы успеть в районное отделение милиции до утреннего развода. В это время в отделении должны быть все участковые милиционеры, а потом их ищи-свищи по участкам.
Ирина звонила вчера вечером второй раз и передала Михаилу Ивановичу все, что узнала от Саши о его «друзьях-шантажистах». Оказалось, что у «косоглазика» было довольно милозвучное имя Валентин при не такой милозвучной фамилии Кручинский. Фамилии второго друга Виталия ей узнать не удалось – Саша ее не знал. Оба «братана» проживали в соседнем доме под номером 62 по проспекту Юности.
Николай, который вчера вместе с Михаилом Ивановичем внимательно выслушал эту информацию, сравнил ее с тем телефонным разговором, который состоялся у сына вчера. Из этого сравнения он понял, что звонил Саше тот же «косоглазый братан» Валентин Кручинский, который, видимо подстраиваясь на полукриминальный лад, отзывался на кличку Валет.
Размышляя над этим сравнением, Николай вдруг задумался над тем, почему в этой психологически еще такой сырой молодежной среде так легко усваиваются криминальные и полукриминальные клички и методы общения. Ему, выросшему в довольно интеллигентной крестьянской семье и получившему высшее образование еще при советской власти, когда идеологические постулаты образования мало чем отличались по своей внутренней духовной сути от православных религиозных догм, было дико наблюдать все эти извращения духовности, проявившие себя в эпоху ползучего дикого капитализма.
Хотя чему здесь было удивляться, наблюдая как годами и десятилетиями, начиная с девяностых независимых годов, с экранов телевизоров не сходят романтические телесериалы с симпатичными уголовными авторитетами в главных ролях. А постоянная реклама «красивой светской жизни» богатых нуворишей, разве не должна вызвать у несозревших юношеских умах жгучее желание вкусить такой же красивой и бесшабашной жизни. Не имея такой возможности по причине отсутствия папы-олигарха, эти юноши в дальнейшем переходят к действиям, чаще всего криминального типа, которые, как им кажется, в той или иной мере, к такой жизни их непременно приближают.
И не вина, а быстрее всего беда их в том, что не все они обладают достаточно высокой степенью интеллекта, чтобы на этом пути не застрять на долгие годы в жизни, в которой внешний мир просматривается через узкие и густо зарешеченные тюремные окна. Конечно, отдельные из них, такие, например, как братья Проданосы иногда достигают желаемого, бывает, что ценой собственной жизни, но является ли это правилом или это только исключение из существующих правил?
Остановив свои размышления на этом моменте, в дальнейшем Николай последовал за Михаилом Ивановичем в направлении Ленинского райотдела милиции, который в Виннице располагается в том же здании, что и городское управление.
