Похвали меня - страница 5

– Что случилось, амиго? – напрямик спросил он генерала. За долгие годы общения, уцелевшие люди, разделённые огромным пространством, успели отбросить в сторону многие условности.

– Заметно?

– Ещё как…

– Недавно послали наверх три группы. Экипировали и вооружили, как могли. Назад вернулась всего одна. И то, почти ничего не принесли с поверхности. Говорят, наверху стало намного хуже, чем было раньше. Исчезли птицы, не осталось зверей – все и всё стало мёртвым и в то же время… живым. Кругом кордоны и заставы мертвяков, просто так никуда не пройдёшь, всюду нужно прорываться с боем. Наша Цитадель на данный момент находится в плотном кольце, сквозь которое скоро будет невозможно пройти.

– Мне очень жаль, амиго…

– Мы недооценили их, друг. Наши посты теперь даже внутри пещеры постоянно атакуют, они придумывают всё новые и новые способы проникнуть под землю. Как угодно, но безмозглыми этих тварей назвать нельзя.

– Да, это так… У меня давно то же самое. Они прогрессируют, по-своему развиваются.

– Теперь я верю тебе, брат. Я давно хотел спросить тебя, амиго… Сколько нас осталось? Людей, здесь, на Земле? К тебе же поступают сигналы, ты ведёшь учёт… Ты мне как-то говорил, что всё записываешь…

Лука на мгновение засомневался. Готов ли недавно переживший горечь потерь человек с уставшими, слезившимися глазами услышать всю правду? Может, она лишит его последних сил? Недовольно мотнув головой, техник всё же решил, что хотя бы частью информации, известной ему, он просто обязан поделиться.

– Всего осталось, из известных мне, двенадцать Цитаделей.

– Двенадцать?!

– Двенадцать, – ровным и спокойным голосом подтвердил Лука.

– Но ещё год назад было больше сотни…

– Так и было, – как можно мягче произнёс последний марсианский техник, – а теперь осталось двенадцать.

– Что остальными? Хотя…

– Не знаю, Диего, что случилось со всеми. Понимаешь, эпидемия ведь коснулась не только одних людей, а в одиночестве практически нет шансов уцелеть ни у одного вида…

– Я знаю, – буркнул генерал и обречённо опустил голову.

– Во многих случаях роковым стало проникновение в помещения москитов.

– Москитов, Лука? Обыкновенных комаров? Кто бы мог подумать! Хорошо, что у нас, в горах, они не водятся!

– Так же не было их и на Марсе. Службы соответственные в своё время постарались. А вот во время одного из сеансов с недавно замолчавшим убежищем, мне показали такую изменившуюся нежить. Представь себе вдвое, а то и втрое больше обычной, раздутая, отталкивающая форма. И живёт уже не только одни сутки. После инфицирования особь продержали внутри стеклянной банки несколько месяцев, а ей ничего не стало…

– Ладно, Бог с ними, этими москитами… А в остальных случаях?

– Везде по разному, Диего. Вся планета теперь воюет против людей, амиго.

Взгляд Диего заметался, в поисках несуществующего выхода. Генерал явно нервничал:

– Мы обречены, Лука. Мы стали похожи на загнанных крыс. Спрятались в норах, сидим и ждём своего последнего часа. И нет нам спасения. Это наказание, наказание Божье за наши грехи. Последняя казнь, амиго… Последняя…

– Я не теряю надежды, друг, и ты сохраняй веру в себя. Сдавшийся – обречён, мой друг. А я не собираюсь сдаваться. Если мне удастся добыть порошок, я продолжу поиски нулевой комбинации. И когда найду её, создам армию, с которой вернусь на Землю. Может, через год, а, может, и через десять лет, но я вернусь и задам нежити хорошую трёпку. А потом мы соберём уцелевших, найдём лекарство и возродим наш мир.