– Нажмёшь тут при любой угрозе. И помощь придёт немедленно. Тебя охраняют, Мишель. Я не позволю тебе навредить. Никому.
Эти его слова вертелись в моей голове всю обратную дорогу до лаборатории. Он сидел напротив меня, посматривал задумчиво, а я пыталась сообразить, что всё это значит и как к этому относиться. Ко всему, что он сказал, к тому откровенно-мужскому интересу, что столь настойчиво проявляет ко мне… и к угрозе, которая, возможно, нависла надо мной из-за этого самого интереса.
И чем больше думала, тем бредовее теории в голове крутились. Особенно в свете моих странных ощущений.
Так что я решила пока отложить эту тему, и вернуться к ней, когда отдохну и отойду от воздействия этого аномального места. И от поцелуев босса.
Благо, завтра наконец-то суббота и у меня выходной. Если Геннадию Матвеевичу, конечно, никакая шлея под хвост не попадёт, и он не потребует, чтобы я срочно приехала на работу, что тоже весьма вероятно.
В научном центре к нашему прилёту уже почти никого не осталось. В большинстве зданий в окнах свет не горит. Людей не видно. Машин на стоянке почти нет. Только на взлётной площадке ожидает Керуш, мой охранник и водитель в одном лице. Кстати, теперь я его присутствие рядом с собой уже как-то по-другому немного воспринимаю. Неужели Рошад его ко мне приставил из-за меня самой, а не из-за проекта, над которым я работаю? Может такое быть, или это уже у меня самомнение начинает зашкаливать?
И ещё… я как-то раньше не обратила на это внимания, точнее не придала значения, что для меня не свойственно, но сейчас отчётливо понимаю, что у профессора таких же браслетов, как у меня, нет и в помине. А ведь именно он мозг и руководитель проекта. Его и должны охранять в первую очередь, если исходить из очевидных причин.
Стоит нам выбраться из вертолёта и Рошада словно подменяют. Он больше не смотрит на меня, даже когда помогает спрыгнуть на землю. И руку отпускает сразу же, заставив ощутить неуместное чувство потери. После чего, отстранённо попрощавшись, направляется к стоянке, где уже гостеприимно распахивает перед своим хозяином двери его «п сто д». А я, проследив, за ним взглядом, молча иду в лабораторию, чтобы забрать свои вещи.
Кажется, мне кто-то из технического отдела говорил, что вся территория центра просматривается через камеры. Вот Рошад и изобразил полное равнодушие. Очень правдоподобно изобразил. Сложно не поверить.
– Мишель Максимовна, вы ещё остаётесь работать, или домой? – интересуется Керуш, шагая рядом со мной.
– Домой. Устала очень, – бросаю на него быстрый изучающий взгляд. И скорее для проверки, чем искренне произношу: – Вам меня не обязательно сопровождать. Я только сумочку заберу.
– Обязательно, Мишель Максимовна, – ухмыляется мужчина. – Хрупкая юная девушка одна в пустой лаборатории. Мало ли. Вдруг испугаетесь чего?
– Ха, смешно, – фыркаю, развеселившись. – Не такая уж и юная. И уж точно не пугливая.
– И всё-таки мой долг присмотреть за вами, – подмигивает мне Керуш.
Ну, раз долг, то пускай присматривает. В пустом здании мне действительно что-то не по себе становится. Шаги кажутся слишком громкими, а эхо, пляшущее в пустынных коридорах, слишком зловещим. Даже голоса немногих задержавшихся на работе в своих лабораториях, напрягают, вызывая подозрения.
И хоть я понимаю, что причиной тому скорее всего наш разговор с Рошадом и те опасения, которые он во мне зародил, но всё равно выбросить лишнее из головы и успокоиться не получается от слова совсем. И теперь присутствие рядом большого и сильного охранника мною явно воспринимается, как благо.
