Но, как со мной часто бывает, подобрать слова и сформулировать правильно то, что крутится в голове, мне очень сложно. Особенно, если ситуация для меня новая, человек малознаком, и я не готовилась к этому заранее. А тут всё один к одному. И на собеседованиях я раньше не бывала, и собеседника своего знаю всего пару часов.
Вот и пью свой кофе, поглядывая задумчиво на своего потенциального работодателя и крутя фразы в голове так и эдак, чтобы сложить этот пазл и задать наконец нужные вопросы.
– Тебя наверняка интересуют мои требования к тебе, как кандидату на эту должность, и условия, которые я тебе предлагаю? – первым нарушает воцарившееся молчание Рошад.
И в глазах его почему-то пляшут смешинки. Он находит меня забавной? Ладно. Пусть. Могу только догадываться, как выгляжу сейчас. Сомневаюсь, что презентабельно.
– Да, – киваю с облегчением. – Действительно интересуют.
– Первое и самое важное требование, это полная конфиденциальность, – строго смотрит он мне в глаза, разом становясь предельно серьёзным и даже немного пугающим. – Ты, как и профессор Березович, должна будешь подписать договор о неразглашении. Это касается всей информации относительно моей компании, лаборатории, где ты будешь работать, её сотрудников, и находящихся в разработке проектов. И надеюсь, ты понимаешь, что независимо от твоего решения, ваше с профессором исследование тоже не стоит ни с кем обсуждать?
Он говорит, а у меня волосы на голове шевелиться начинают, так внезапно страшно становится. И возникает отчётливое осознание, что нарушь я это условие даже ненароком и проблемы буду иметь очень-очень большие. А мне такое счастье не надо.
– Я понимаю, – выдавливаю из себя, поставив чашку на блюдечко. – Но и вы учтите, что о нашей с Геннадием Матвеевичем работе в общих чертах известно многим в институте, и в моём университете, где я при всей кафедре защищала диплом, написанный в её рамках. И моя дипломная работа там же находится. Поэтому ваше требование как минимум звучит странно и невыполнимо. Я не собираюсь нести ответственность за то, что уже разглашено.
– Об этом не беспокойся, – усмехается Рошад. – Ни в институте, ни в твоём университете, информация об этом проекте больше не всплывет. Об этом я позабочусь сам. Твоя задача молчать о нём, начиная с этого момента. Договорились?
И под его пристальным тяжёлым взглядом я опять киваю, не находя в себе силы воспротивиться.
– Отлично. Теперь пойдём дальше, – снова улыбается мужчина, словно не он только что меня напугал до дрожащих коленок и потеющих ладоней. – Во всём, что касается твоих профессиональных и личных качеств ты мне полностью подходишь.
На этом ему приходится прерваться, потому что наконец появляется официант с нашим заказом. И пока молодой парнишка деловито расставляет на столе блюда, я пытаюсь переварить всё услышанное.
И чем дольше думаю, тем больше понимаю, что мне стрёмно ввязываться во всё это.
Просто предчувствую опасность для себя. И вполне возможно от сидящего напротив мужчины.
А своей интуиции я давно уже научилась доверять. Ещё в тот день, когда двенадцатилетней девчонкой закатила маме истерику, наотрез отказавшись ехать в автобусе, который потом попал в страшную аварию с десятками жертв.
Официант уходит, оставляя нас наедине. Я ощущаю на себе испытывающий взгляд Рошада, и неохотно поднимаю на него глаза. Думаю, нужно отказаться от этой работы.
