Поиск силы. Чем ты сможешь пожертвовать? - страница 24

Варианта, в котором Эва оставалась с Элджерноном просто так, не предвиделось.

Конечно, если Эва не выстоит, пусть лучше бы Золотой дракон отправил ее к Хаос, но видимо драконы не против командировки и готовы организовать ей вечную тюрьму, и быть ей там вечными стражами. Заточение, это то, чего она никак не выдержит. Двести лет – долгий срок для влюбленной женщины и ничтожный для бессмертного воина, сейчас ей необходимо было быть именно им.

– Поистине мудр, великий повелитель драконов Аурас, читаешь меня на сквозь и выбираешь самое тяжкое испытание моей силы духа, знаешь, сколь тяжела эта разлука, что и в мыслях никогда не покидала я своего короля с самого его рождения, а приняв от тебя облик дракона, не смогу даже мыслей его коснутся иль настроений, как и он моих. Бить может он решит, что я погибла в своих извечных сражениях или забыла его и останется вечно печальным одиноким королем, или выберет себе другую судьбу и женщину эльфийского рода. Но выбора мне не дано, цена велика, а я готова платить ибо неизмеримо больше твое могущество, что поможет победить зло и выжить этому миру, а может и другим.

Больше не было громких речей, в тот же миг из девы в доспехах превратилась она в золотого дракона с переливающейся алмазами чешуей, и спустилась с Аурасом в пещеры огненной страны на долгих сто лет.

Никогда ранее годы не были такими долгими, для первобытного существа. Время – понятие странное, бессмертные научились отстраняться от мира настолько, что могли не замечать, как проходят столетия, но эти года были особенными. Гораздо проще не замечать существование всей вселенной, если для тебя в ней нет смысла, гораздо сложней, если этот смысл ведет на тебя войско.

Весна 731 года эльфийского летосчисления была холодной и тоскливой, как и последнюю сотню лет. И каждую холодную ночь, Эл видел лицо Эвы в снах.

Целый век сменился и королю надоело считать луны или опавшие листья до воссоединения со своей половиной. Больше молодой король не проводил ночи напролет в мире теней и не бродил бесплотным духом по могучему заснеженному лесу, там, в мире теней, ему стало тоскливее, чем когда либо при свете дня, там он был брошен один. Как будто бы часть бессмертной его души ушла в ту ночь вместе с его прекрасным другом на поиски сил добра.

Он не знал, что произошло тогда, в один миг Эл как будто потерял сознание и очнулся уже на краю своего лесного дома, сброшенный с крылатой лошади. Пегас не мог разговаривать, но иногда, мог передавать свои мысли Элу. Он попросил короля отправляться домой и ждать, слушать советы Эвы и следовать выбранному пути, звать своего нового друга в случае крайней тоски. Пегас не знал, что именно произошло, но был уверен в том, что так было просто необходимо, иначе королева никогда бы не оставила своего эльфа одного.

Элу просто приходилось верить в королеву, как она верила в него.

Элджернон внял всем ее словам и часто повторял их себе как непреложную истину, инструкции к действию, дабы не свернуть с избранного пути. Он увел свой народ на самый край леса, глубже, чем это сделала мать, к пещере Идрис, которую нашел в одинокие годы, до встречи с Эвой. Идрис стал их убежищем и излюбленным местом. Внутри скалы король устроил свои покои, значительно отгородившись от всех своих подданных, которые переселялись к подножью прибрежных скал, и теперь, были еще более разбросаны по лесу, чем раньше.