— Чернь, — презрительно бросил Генрих, садясь в карету.
— Так ты отзываешься о своих подданных? — строго спросила мужчину, присаживаясь напротив него. Да уж, много предстояло работы. Что ж, буду потихоньку все объяснять Генриху.
— Я должен любить этих бездельников, воров и проституток? — грубовато ответил правитель, откидываясь на спинку сиденья и недовольно хмуря тёмные брови. Он раздражённо задёрнул шторку от людей, которые скандировали моё имя.
— Среди них не только бездельники, но и умелые ремесленники, отличные торговцы. Уменьши немного налоги, и твои люди вздохнут свободно.
— Я пока не буду ничего обещать, но подумаю, — нахмурился Генрих. — Меня всегда учили: если снизить налоги, подданные будут меньше работать. Если будут меньше работать, значит, будет больше свободного времени. Больше свободного времени — больше глупых мыслей в голове, и пожалуйста, толпа недовольных превращается в мятеж.
— Откуда такие... рассуждения? — с недоумением смотрела на Генриха. — Разве у вас были восстания?
— Да, люди требовали уменьшить налоги и огромной толпой направились к стенам королевского замка. Отец приказал подавить мятеж, а потом устроил прилюдную казнь… Мари, я бы не хотел, чтобы всё повторилось.
— Генрих, недовольные будут всегда. Но я здесь и помогу сделать подданных счастливыми, а тебя великим правителем. Твоё имя не забудут. Клянусь!
Закончила я слишком эмоционально, и Генрих с интересом посмотрел в мою сторону.
— Так странно, сейчас я вижу высшее существо, но стоит снять капюшон, и передо мной будет красивая женщина.
Король потянулся ко мне с явным намерением избавить меня от капюшона, но я остановила его.
— Ты же знаешь: вне храма мне запрещено открывать лицо.
Генрих кивнул и опустил руку. Карета остановилась, и мы вышли на улицу. Возле дворца нас встречала толпа аристократов. На землю были брошены ковры, чтобы дамы не замарали платья, стоя на коленях. Здесь была совсем другая атмосфера. Вместо благодарности — страх, вместо радости — раздражение. Я видела ауры людей, что окружали короля, и меня передёрнуло от омерзения. Сколько здесь зависти, похоти, жадности и лжи.
Мы вошли во дворец, и за нами потянулись придворные. Хорошо, что на мне был плащ и капюшон скрывал лицо: слишком мерзко было находиться среди аристократов. Старалась больше не смотреть на ауры людей: тошно становилось от пороков, в которых погрязло высшее общество.
Повара короля постарались на славу, столы ломились от различных яств. Ещё бы, больше ста лет королевство не посещали советницы, и сейчас Генрих всеми способами пытался показать свою благодарность. Король горделиво сидел на троне, я по правую руку от него, по левую будет жена. Золотой трон Генриха отличался от моего лишь тем, что был немного выше.
Дядя Генриха первым приветствовал нас. Полноватый мужчина невысокого роста лишь пронзительными глазами был схож с королём, от его слащавой улыбки затошнило. Нет, такой правитель никакой стране не нужен.
— Герцог Флетчер! — назвал имя аристократа глашатай.
Мужчина поклонился и снисходительно произнёс:
— Благодарю Вселенную за благословение.
— Король Генрих — единственный, кто его заслужил, — не удержалась и поддела герцога.
Герцог постарался поскорее удалиться, а Генрих довольно хмыкнул. Началась скучная церемония. Придворные нескончаемым потоком подходили к трону, кланялись правителю, затем мне, и старались незаметно поглядывать в мою сторону. Странное, высшее существо, что стоило от него ждать? Уверена, подобным вопросом они задавались. Вскоре к королю приблизилась красивая брюнетка и присела в реверансе, мужчина приветствовал её улыбкой. Женщина посмотрела на меня и почтительно поклонилась.
