Генрих нетерпеливо вышагивал внизу, а когда увидел меня, замер и, не скрывая восхищения, следил, как я спускалась. Я же постаралась сохранить невозмутимый вид. Потому что моё сердце рвалось к Рэю, а король начал раздражать. Мне хотелось поскорее с ним распрощаться и вернуться в мир эльфов. Если честно, пока я не осознавала свою роль, как полубогини. Король, государство, люди. Где тут может перевесить чаша зла? И как?
— Сегодня состоится казнь преступника, к тому же схвачена его семья, и сейчас они находятся в тюрьме. Я попросил палача не пытать жену убийцы, ты хотела с ней поговорить, — объяснил свой вызов король.
— Тогда поспешим, — я накинула капюшон и направилась к выходу из храма. Монахи, которых я встречала, низко кланялись или вставали на колени. Для меня они все были на одно лицо. Лысые, молчаливые мужчины в чёрных рясах.
— У тебя есть какие-то предположения, кто мог быть заказчиком? — поинтересовалась, когда села в карету, поправляя складки платья.
— Мой дядя, — усмехнулся Генрих.
В этот раз мужчина сел рядом со мной, его бедро прижалось к моему, и даже через ткань платья я ощущала жар его тела. Такая настойчивость короля раздражала и волновала одновременно. Рэй был со мной вежлив, держал дистанцию, а Генрих, наоборот, старался лишний раз прикоснуться. Если при первой встрече король ещё пытался сдержаться, сейчас он просто обхватил моё плечо, слегка прижимая к себе.
— Но без доказательств я не смогу его обвинить, — Генрих наклонился, и тёплое дыхание коснулось моей щеки.
— Мы едем на казнь или в тюрьму? — попыталась отвлечь Генриха от своей персоны. Повернулась к нему, но бездна вместо лица не пугала больше короля. Теперь он знал тайну советниц и поклялся жизнью никому не рассказывать правду о полубогинях.
— В тюрьму, казнь состоится в полдень, — хмыкнул мужчина. Его мало волновала смерть осуждённого, несчастная жена преступника, которая могла последовать за мужем, если не расскажет палачу что-нибудь "интересное".
Не обращать внимания на наглую руку Генриха, которая вдруг оказалась на талии, я не смогла, и, резко скинув её, повернулась к королю.
— Генрих, давай договоримся! Я не твоя любовница! Я твоя советница! И снимать плащ я не собираюсь! — тихо, но твёрдо произнесла.
Король невозмутимо взглянул на меня, изображая простака:
— Я всего лишь пытаюсь быть вежливым...
— Вот как! — от такой наглости потеряла дар речи. — Я не хотела бы пожалеть, что выбрала тебя из тысячи земных королей. Не вынуждай меня обратиться с просьбой к Вселенной о другом правителе. — Голос мой прозвучал громко, но, видимо, он мало действовал на Генриха, потому что король продолжал меня обнимать. Тогда я подняла руку ладонью вверх и на ней вспыхнул крошечный огонёк. — Хочешь, чтобы я спалила твою карету и тебя вместе с ней? — ласково сказала, и огонь слегка увеличился в размерах. Генрих понял, что я не шутила, убрал руку и дальше вёл себя подобающе. На самом деле, я солгала. Вряд ли Сара-пра-аджан пошла бы мне навстречу, но королю не нужно было об этом знать.
В тюрьме нас провели к камерам на верхних этажах. Внутри находилась худощавая испуганная женщина и двое мальчиков: восьми и десяти лет. Как бедняги спали на одной кровати, я просто не представляла. Но здесь хотя бы на полу оказался старый ковёр, и было тепло. Жена неудавшегося убийцы рухнула на колени, дети с ужасом спрятали глаза, повторив за матерью, едва мы с Генрихом вошли в камеру.
