– Идите на …, пионеры! – задал я им вектор движения, а поскольку возглавлял целую стаю мальчишек, то от моих слов было не отмахнуться.
– Боцман, по тебе околоток плачет! – процедил один из магистровских пионеров с красным галстуком на шее, такой своего отца заложит ради нового значка на груди. Я лишь сплюнул в ответ. Пионеры сдриснули.
– Изя, сейчас же серая стража тебя заберёт, – констатировал я, после того, как мы поздоровались.
– Одиночные пикеты разрешены! – горящие глаза, горящее сердце, чистые руки… вот он – типичный революционер. Только у нас нет революционной ситуации. Всё в магистрате наглухо законопачено… наверное, котёл рванет, но не сейчас…
– Ну, смотри…
Я пошёл в ближайший бар и заказал себе пиво, а мальчишкам – мороженое. Устроились мы за уличными столиками под зонтиками. Как я и предполагал, скоро приехали серые и забрали сопротивляющегося Изю… мы не по Конституции живём, а по прямым и конкретным приказам магистра. Уж скорей бы королева проснулась, что ли…
Утро. Дом. На руках ношу Эльзу. В календаре не значится официального праздника или другого какого повода для такого эксцентричного способа передвижения супруги по комнатам – просто у меня в душе клокочет соответствующее настроение. Если вы просто так, а не ради чего-то, никогда не носите свою любовь на руках, я вам не смогу ничего объяснить, а если носите – зачем разжевывать очевидное? Я кружил мою радость, орал неофициальный гимн королевства Зелёных холмов "Проснись королева!" и умудрялся при этом иногда даже притоптывать.
– Какая-то ты тяжёлая сегодня, – совсем не по-комплиментски заявил я.
– Наглоталась ночью звёздной пыли, – не задумываясь, ответила моя полногрудая кудряшечка.
– Мда, – только и смог сказать я до поцелуя, а после него говорить и вовсе разучился.
Хорошо, что не разучился кое-что другое делать. В тот раз она об этом не сказала, а вот на следующий день…
На следующий день в дом проникло ужасное слово "тёща" и никакими антикошмарными средствами его вытравить не удавалось. К нему стали прирастать другие жуткие слова: "поехать", "скоро" и особенно убийственное: "завтра". Не хотел я ехать в Анихею, но пришлось, там жила ненаглядная тёща моя, а точнее будет сказано: матерь Эльзина. Аргументы типа: опять? зачем? а может быть не надо? были отвергнуты одним махом (ну, если быть точным – одним ночным махом). И мы стали собираться в путь-дорогу. Собирались долго, так как необходимо было уместить много вещей в минимум поклажи. У моей благоверной это дело получалось гораздо лучше, чем у "меня-однорукого", я стал вести разговоры-уводки-от-ответственности, мол, что-то локтевой сустав ломит и ноет, пойду натру змеиной мазью (для лекарственных мазей лучшая змея – это кобра)… наверное, циклон идёт к нам… далее, охающий и ахающий я-квинтэссенция-лени дезертировал на крышу, чтобы последний (или крайний) раз поближе взглянуть на наше небо, ведь там где тёща – небо не наше. Главная задача сборов: не допустить того, чтобы в наш багаж пробрались ползунки, но вроде бы всё обошлось – ни один "заяц" легче воздуха не пробрался в многочисленную нашу поклажу, которая органично поместилось на двухколесном возке, в него – в свою очередь – органично впряглись (практически без моего участия) два очаровательных пони, ибо на лошадей денег не хватило. Под восторженные крики провожающих нас мальчишек мы тронулись в путешествие, рассчитывая вернуться в любимый дом на набережной где-то через месяц-другой. Эльза взяла отпуск за свой счёт (других просто не давали), срок которого сделан из резины, а меня уволили за то, что работу выполнял хорошо (правда понятие хорошо у меня и у моего начальства не совпадали) и я, таким образом, вообще стал свободной птахой. Таможню у ворот миновали без приключений, только в нашей мошне стало на одну деньгу меньше.
