– Тут есть работа?
– Милая, здесь все работают. Нахлебники никому не нужны. Вот поправишься, и тебе работу подыщут.
– А где вы живете?
– Сначала мы жили в общежитии, потом нам выделили маленький уютный домик.
– Тут… – я замялась. – Безопасно?
– Сейчас везде опасно, дорогая, – ответил папа. – Но Логово укрепляется каждый день. Все мужчины и женщины, способные держать оружие, стоят на защите. Думаю, это лучшее место, в котором мы могли бы оказаться в сложившейся ситуации.
Я слабо представляла будущую жизнь в этом месте. У меня действительно будут кров, работа и подобие нормальной жизни?
– Я устала, – сказала я, действительно чувствуя изнурение, – мой организм еще не восстановился до конца.
Родители проводили меня до палаты и ушли. В оставшихся немногочисленных вещах я нашла записку, сложенную в несколько раз. Бережно развернула и прочитала строки, написанные аккуратным круглым почерком: «Вам нужно срочно уходить. Берите свою машину и уезжайте как можно дальше. Мы еще встретимся, сестренка. Береги себя». Казалось, Женя писал эти слова много лет назад.
Я уткнулась в подушку и принялась горько оплакивать прошлое, которое никак не могла отпустить, пока, наконец, не заснула. С драгоценной запиской в руке.
Солнце стояло в зените, но уже не грело.
Я вышла за территорию больницы, озираясь по сторонам, словно потерянный котенок. В чужой одежде я чувствовала себя неуютно, хоть она и была чистой, почти хрустела, как от крахмала. Матвей Андреевич достаточно подробно объяснил мне, как найти главнокомандующего, но я стояла и смотрела на снующих туда-сюда людей, не решаясь двинуться с места.
До того, как попасть сюда, я представляла, что Логово – это большое и внушительное поселение. На деле это оказалась небольшая рыбацкая деревенька, расположенная на берегу залива. Я глубоко вдохнула соленый воздух, смешанный с запахом рыбы, и отправилась вглубь поселения, туда, куда меня направил главный врач.
На меня никто не обращал внимания. Здесь кипела жизнь.
Настоящая жизнь.
Среди всеобщего гвалта слышались лай собак, крики чаек и звонкие детские голоса. Мужчины в рабочих костюмах таскали доски, ремонтировали забор, укрепляя его гвоздями и колючей проволокой. Женщины стирали прямо на улице в тазах, пропалывали грядки, чистили рыбу, что-то варили. Я засмотрелась, во что они были одеты: отказавшись от платьев, они носили более грубые вещи, предпочитая широкие и прочные брюки, куртки и простые ботинки. Неудивительно, ведь в нашем постапокалиптическом мире, где каждый день наполнен борьбой за жизнь, поиском и сохранением припасов, одежда уже не считалась модным аксессуаром или средством самовыражения. Она стала неотъемлемой частью выживания, помогающей людям сохранить свое тело в относительной безопасности.
Периодически встречались люди, одетые в черную кожаную одежду. У большинства из них были надменный взгляд и каменное выражение лица. Наверное, они были теми самыми рейнджерами, о которых говорил Агент П. по радио.
Странно было видеть, что местное общество вело обычную жизнь. Словно и не было синих за оградой. Словно не существовало смертельной опасности вокруг. Они были уверены, что защищены. Что всемогущие рейнджеры спасут их в любую минуту. Такая же история происходила и с воинской частью. Известно, к чему все привело – люди оказались неспособны противостоять нашествию синих, просто прятались в актовом зале, ожидая, пока военные расправятся с монстрами.
