Выглядела она воинственно: короткие черные волосы с ассиметричной челкой торчали в разные стороны; рубашка с вертикальной полосой порвана в нескольких местах и чем-то испачкана; в руках угрожающе качнулся топор, который она Бог весть где взяла.
Анна Маратовна – женщина внушительной комплекции, но активная и подвижная – залетела в комнату, не говоря ни слова, и одним ударом разнесла уборщице голову. Комната отдыха превратилась в комнату страха: всюду кровь, выбитые зубы, части мозга, медленно сползающие по стене.
Все это было до того жутким, что казалось нереальным ужасающим сном, из которого невозможно выбраться. Может, я все еще спала?
– Ой, Дима!
Неуклюжий Дима наступил мне на ногу, когда метался по комнате, убедив меня в реальности происходящего.
– Ай да Анна Маратовна! Ай да молодец! – закричал обрадованный парень, держа в одной руке биту, другой зачесывая свою густую шевелюру назад. Голубые глаза лихорадочно блестели, лицо покрылось крупными каплями пота.
Директор перекладывала топор, испачканный внутренностями уборщицы, с одной руки в другую. Она повернулась ко мне:
– Вы не ранены?
Я покачала головой.
– Что тут происходит? – спросила я, надеясь, что хоть директор сможет прояснить ситуацию.
– Какая-то херня, – только и ответила Маратовна, нахмурившись, – надо идти. Поговорим, когда выберемся отсюда.
Нам с Димой два раза не нужно было повторять – мы как по приказу двинулись за Маратовной. Когда мы шли по направлению к выходу, тишину, царящую в здании, разорвал крик, леденящий кровь. Кричала девушка. Я не могла разобрать, кто именно. Тут же послышалось противное рычание, от которого волосы встали дыбом.
– Там кто-то живой! – воскликнула я.
– Если не хочешь стать такой же, как Прокопьевна, надо валить! – сказал Дима, не останавливаясь.
– Но, Дима… Вдруг мы можем помочь!
Я не хотела… не могла бросить человека, который нуждался в помощи.
– Тех, кто не посинел я отправила по домам, – сказала Маратовна. – Вы с Димой последние, кто остался.
– А кто же там кричит?
– Не знаю. И не хочу выяснять. Ей вряд ли чем-то поможешь. Надо идти. И лучше держаться вместе.
– Есть босс! – отсалютовал Дима.
С тяжестью на душе я вышла из здания вслед за коллегами.
Крики за нашими спинами смолкли.
Рычание – нет.
Мне было некуда идти. Мои родные жили в деревне, которая находилась в тысяче километров отсюда. Мама и папа… В душу забралось страшное чувство, которое я старалась побороть. Нужно было успокоиться. Глубокий вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
В чувства меня привел голос Анны Маратовны:
– Варя, некогда релаксировать. Нужно придумать, где нам лучше спрятаться и переждать эпидемию.
– Так все-таки это эпидемия? – спросила я.
– Понятия не имею. Зараза какая-то. Пока не разберемся в происходящем, будем называть это эпидемией, болезнью, помешательством. Как хочешь.
Маратовна повернулась к Диме:
– Где твоя машина?
– Она за углом, но там почти нет бензина.
– Плохо. Это очень плохо.
– Моя машина заправлена, – отозвалась я, – можем поехать на ней.
– Отлично! Где ключи?
Я побелела.
– Ключи в офисе на столе остались. В сумочке.
– Я принесу, – твердо заявил Дима.
– Дим, там может быть полно синих людей, – сказала Маратовна, – ты справишься?
– Я мигом. Туда-обратно.
– Раз уж ты туда идешь, зайди в комнату отдыха, возьми все, что есть в аптечке, упаковку воды и коньяк. Все это нам пригодится.
– Будет сделано, шеф.
