Вот это да, подумал я, положив тетрадь на стол. Вот так замахнулся! Управлять движущими силами эволюции… Теперь мне стало ясно, почему Е.Г. не торопился делиться такими выводами с коллегами. Да его просто сочли бы, мягко говоря, не совсем адекватным. А скорее всего, профнепригодным. Это примерно как если бы авторитетный физик заявил, что он создал-таки вечный двигатель.
Нет, я всегда знал Е.Г. как человека с нетривиальным мышлением, склонного к масштабным прожектам и оригинальным идеям. Но всё это даже для него было как-то уж чересчур.
«Было…» В который раз я одёрнул себя, отгоняя назойливую, болезненную мыслишку, что Е.Г. безвозвратно остался где-то в прошлом. Этот близкий мне человек, мой давний друг, на самом деле ЖИВ. Он дышит, сердце его бьётся. И я каким-то шестым или неизвестно ещё каким чувством я знаю, что там, где продолжает гореть искра его сознания, он не сдаётся. Он борется.
Борется за то, чтобы вернуться.
Я уже изрядно устал – не столько от количества прочитанного, сколько от попыток уместить всё это в голове. «Ещё немного, и хватит на сегодня», – сказал я себе и снова взял тетрадь.
Сфера личного бессознательного наполнена бессвязными отрывочными образами, странными хаотичными ассоциациями, эмоционально заряженными фрагментами воспоминаний и переживаний, которые формировались у нас на протяжении всей жизни. Когда проходишь сквозь эти слои, то какими-то остатками сознания с изумлением отмечаешь, сколько всего накопила твоя память с момента рождения. И даже раньше, в период внутриутробного развития. Большая часть этой грандиозной свалки (в чём-то даже помойки) представляет собой либо нейтральный бесполезный хлам, либо записи негативных переживаний. Здесь залежи всевозможных психических травм, основная часть которых получена в детстве и подростковом возрасте. Всё это с возрастом подавляется и оттесняется в глубину, но не стирается. Это то, что неосознанно деформирует нашу личность, является скрытой причиной комплексов, неврозов и прочей внутреннего балласта, отравляющего нам жизнь. Останавливаться на этом не буду, отмечу лишь, что размеры и состав этой свалки сугубо индивидуален. Этот опыт тоже весьма полезен, так как позволяет исследователю «увидеть» источник многих своих проблем. Если полностью осознать их в погружении, можно от большинства из них избавиться. Правда, не сразу и не от всех. Некоторые таковы, что корни их находятся ещё глубже, в родовом или даже видовом бессознательном.
Если нырнуть туда, то видно, насколько тесно они переплетаются или даже срастаются с корнями проблем более древних и общих. Эти общие проблемы, если их так можно назвать, связаны на самом глубинном уровне с самой Жизнью как единым явлением. Они как бы являются неотъемлемыми атрибутами всего живого на всём протяжении развития от простейших форм (первых одноклеточных микроорганизмов) до нашего вида.
Все обособленные живые единицы мало того что смертны, но ещё и обречены находиться в непрерывной борьбе за выживание – и с окружающей средой, и между собой. Это состояние непрерывной борьбы за самосохранение и воспроизводство – иногда нападения, но в основном обороны – буквально въелось в генетическую память всех организмов. Въелось настолько, что стало её сутью, основным содержанием. Это не плохо и не хорошо, это биологический факт. У эволюции своя логика, и довольно жестокая. Для своего продолжения она постоянно требует мириады жертв, не разбирая – бактерия это или человек. Жизнь, развиваясь от простого к сложному, выражает себя в дискретных, отдельных формах, которым изначально отмеряет срок существования. Жизнь неотделима от смерти, последняя как бы встроена в структуру первой. По существу, смерть – это необходимая плата за развитие.
