До сквера добрались без происшествий, только мне казалось, все прохожие смотрят на нас чересчур пристально. Разве мы выделяемся из толпы? Айза улыбалась и высоко держала подбородок с точкой румян, а я наклоняла голову и облизывала губы, чтобы стереть помаду.
На стоянке перед банком действительно было много больших блестящих машин, но войти в здание нам так и не удалось, потому что сзади раздался возмущенный окрик:
– Безобразие! Не успела вылететь из гнезда, уже перышки распушила. Айсу! Стой! Я кому сказал – остановись сейчас же.
Подруга моя вздрогнула и сорвала с шеи платок, чтобы поспешно спрятать распущенные по плечам волосы.
– Кто это? – успела спросить я.
– Отец! Приехал на неделю раньше. Ой, что сейчас будет… Заступись за меня, не бросай одну.
Приняв самый покорный вид, мы подошли к джипу, припаркованному в тени акаций. Возле него, уперев кулаки в бока, стоял смуглый полноватый мужчина с черной бородкой. Не обращая на меня внимания, он немедленно напустился на Айзу.
– Ты рвалась в Гуричан, чтобы разгуливать по улицам с голым пупком? Специально напялила узкие штаны, чтобы каждый мужчина мог разглядеть твою толстую задницу? Размалевалась, как последняя шлюха… Стыд и позор!
Я выждала короткую паузу в потоке ругани и попыталась защитить подругу.
– Это моя вина, я одолжила одежду. Мы живем в одной комнате общежития и делимся вещами.
Отец Айзы смерил меня испытующим взглядом. Презрительно поцокал языком.
– Значит, дочь мою ты вырядила как доступную девку, а из себя скромницу строишь? Мать порядку не научила?
– Не надо кричать на Мариам. У нее нет ни отца ни матери, она бедная сирота, сама сшила эти брюки из старых штор, а я только разок примерила и поленилась снять, когда мы вышли за хлебом. Мариам моя лучшая подруга, – горячо прошептала Айза, без страха надвигаясь на сурового родителя.
Двери джипа распахнулись, оказывается, там сидел еще один человек, незаметный прежде за тонированным стеклом. Неужели тот самый загадочный родственник – палестинец? Он был в темных очках, аккуратно подстрижен и выбрит. И голос его журчал как река в равнине.
– Малышка Айза так выросла! Не видел ее два года, а теперь узнать не могу. Красавицей стала. Ее бы прятать за семью замками, а ты в город отпустил. Эх, Зуфри, где ум потерял?
– Дядя Шадар! – взвизгнула Айза, бросившись к мужчине в очках.
Но обнять не посмела, а лишь пожала протянутую руку. Тот добродушно что-то проворчал в ответ, а потом посмотрел на меня поверх ее склонившейся головы.
Я облегченно выдохнула и вежливо улыбнулась. Теперь у подруги есть защитник, не понадобится моя помощь. Но про банк, конечно, придется забыть, Айзе надо встретить гостей, наверно, они ее с собой увезут. А мне осталось еще раз извиниться и отправиться назад пешком. Строгий Зуфри вряд ли захочет подвезти…
– Что стоишь, как чужая, Мариам? – вдруг обратился ко мне Шадар. – Садись с нами.
– Благодарю! Я планировала купить хлеб и чай по пути.
Зуфри недовольно пробормотал:
– Мы уже были в магазине, собирались к вам с подарками. А теперь хоть плетку бери ради этой непутевой кобылицы!
– Не стоит учить детей прилюдно, друг. Прежде Айза тебя слушалась, я уверен, и сейчас все поймет, – мягко убеждал Шадар.
Немного поколебавшись, я присела на заднее сидение, потому что Айза разместилась на переднем, рядом с отцом.
