– Нормально – это никак. Что проходили? Тебя спрашивали?
Алёна вздохнула, придётся рассказать, иначе мать не отстанет. Она уже давно к обычному рассказу добавляла выдуманные истории. Не говорить же правду, что сидит за партой одна и толком ни с кем не общается.
– Я не закончила уроки, – Алёна торопливо свернула повествование о прошедшем дне.
– Только не сиди допоздна. Я уже не раз тебе говорила, выбери те предметы, которые тебе пригодятся в будущем и налегай на них. Ты надорвёшься, пытаясь выучить на пятёрку все задания. Это ещё никому не удавалось. Ну разве что гению, а ты у меня умница, но не гений.
Алёна допила чай, отряхнула с рук крошки пиццы.
– И уступить Платовой. Ещё чего.
– Так ты стараешься из-за неё?
– Какая разница из-за чего?
– Есть разница. Учиться ради знаний для себя или из желания доказать кому-то.
Алёна насупилась. «Ну теперь начнётся. Лекция на полчаса»
– Да я просто так сказала. Конечно, ради знаний. Я пойду, ладно?
С уроками на этот раз она покончила быстро. Не стараясь, написала короткое сочинение, лишь просмотрела параграфы по истории и географии, сделала задачи по алгебре. На следующий день в школе она вся изнервничалась, впервые опасаясь вызова к доске. Думала о том, как будет радоваться её неподготовленности банда Пановой. Она не желала доставлять им такое удовольствие. Алёна даже забыла о своей обиде на Диляру.
Исполнение плана мести она решила отложить на более подходящее время. Алёна достала голограф, покрутила в руках и сунула обратно в сумку.
Вечером на занятии в театральной студии еле высидела два часа прогона нового спектакля.
«Зачем вообще сюда хожу? Мне совсем не нравится это», – мучилась Алёна, слушая, с каким пафосом произносит текст Соня Елизарова.
– Мышинская, чего такая кислая? Не можешь успокоиться, что не досталась роль Ларисы, – прошипела Платова.
Алёна только хмыкнула. Даже в фильме Михалкова бесприданница Островского тёмненькая. Елизарова, будучи жгучей брюнеткой и, если честно признаться, красавицей, идеально подходила на эту роль.
– Чего язык проглотила? Признай, на этот раз мы обставили тебя.
Алёна покосилась на слегка выпуклые голубые глаза Юли, немного нескладное длинное тело.
– Говорят, ты боишься змей.
Юля приоткрыла рот, влажно блеснули крупные зубы.
– А причём здесь это?
Алёна усмехнулась.
– Да так захотелось, посмотреть, как ты пищишь от страха.
– Ага, щас. Так я и доставила тебе удовольствие.
– Ты уж постарайся.
Алёна не собиралась пугать Платову прямо в театральной студии, но уж очень нудным показалось сегодняшнее занятие. Ещё дома она потренировалась, направлять невидимый луч голограммы в нужное место. Она незаметно вытащила чёрную коробочку из сумки, включила голограф – изображение королевской кобры возникло рядом со стулом Юли. Змея зашипела, капюшон раздулся, узкая голова повернулась к Платовой.
– Ой, мамочки! – завопила Юля, вскакивая на стул.
Кобру заметили и Оля с Машей, сидящие рядом со своей предводительницей. Садовникова несмотря на свой рост ловко отпрыгнула в сторону, а кругленькая полная Данилова затряслась, словно студень на блюде.
– По-по-помогите! Тут змея, – заикаясь выпалила Юля, беспомощно закрываясь руками от пресмыкающего.
Алёна выключила голограф. Кобра растаяла в воздухе. Выглядело это так, будто змея опустила голову и быстро скользнула под стул.
Илья Константинович бросил на стол распечатанный текст и бросился к Юле, взобравшейся на стул с ногами.
