– Алёнушка, ты где? – послышался голос матери.
За окном уже стемнело. Она не заметила, как задремала.
– Тебе стало хуже? – заволновалась Марианна Авдеевна, появляясь на пороге комнаты.
– Мам, сколько раз просила не называй меня так, чувствую себя персонажем с картины. Я всего лишь нечаянно уснула.
Марианна включила свет, немного подозрительно оглядела дочь.
– Я привыкла так называть тебя, чудесное же имя. Выглядишь ты неважно, – она села рядом с дочерью, пощупала лоб. – Холодный.
Алёна досадливо отодвинулась.
– Я выздоровела. Можно идти в школу и так много пропустила.
Появление в классе похудевшей Алёны Юля Панова встретила без комментариев, лишь Маша Данилова не удержалась от реплики.
– Белая мышь стала совсем облезлой.
Алёна едва удостоила взглядом подпевалу из команды Юли, тихо, но так, чтобы она услышала, процедила:
– Я не прощаю обид. Ты ещё получишь своё за туфли.
– Дрожу от страха.
– А стоило б дрожать. – Алёна опустилась на своё место.
Диляра прошептала:
– Не обращай внимания, ты хорошо выглядишь.
– Ди, ты, как и моя мама, не можешь быть объективной.
Хотя Алёна самостоятельно занималась дома, одну из тем по алгебре не осилила и не смогла решить уравнения.
– Я хотел проверить, насколько ты отстала от программы, – заявил учитель. – Можешь остаться после уроков, объясню тебе тему.
Алёна, привыкшая справляться со всеми проблемами сама, не согласилась.
– Я разберусь.
Иван Евгеньевич хмыкнул:
– До чего ты упёртая Донская-Лазарева. Была бы честь предложена. Ну-ну попробуй сама. Или Анкитова попроси.
Захар Анкитов округлил глаза, Алёна за семь лет совместной учёбы едва перекинулась с ним парой фраз.
– Если захочет. Я готов помочь.
– Я сама.
– Она ни от кого не примет помощь, – едко произнёс Саша Арно. – Это означало бы признать, что она не самая умная в классе.
Учитель поднял брови.
– Даже так? Никто не может знать всё. Алёна, принимать помощь не зазорно. Ты ведь болела.
Алёна, заметив ухмылку Платовой, постаралась сдержать раздражение.
– Я подумаю. Но сначала попробую сама.
После уроков Диляра предложила зайти в чайную, ей не терпелось рассказать новости. Заведение, расположенное неподалёку от школы, принадлежало отцу Диляры, здесь к нескольким сортам чая подавались свежие пирожные, пироги и пирожки всех видов.
– Две недели назад у моей сестры состоялась помолвка, – Диляра взяла торжественную паузу, ожидая вопросы от Алёны.
Та откусила кусочек эклера и довольно равнодушно поинтересовалась:
– И что?
– На ней я познакомилась с замечательным человеком. Он такой необыкновенный! Я хочу выйти за него замуж.
Алёна поперхнулась. Её и Диляру нельзя назвать подругами в полном смысле этого слова. Они никогда не делились девичьими секретами. Да и не имелось раньше сердечных тайн, а свои мысли Алёна не собиралась никому озвучивать. Их разговоры велись лишь на общие и школьные темы. Теперь она не знала, как реагировать на это признание.
– Понятно в будущем ты собираешься стать его женой.
Диляра отхлебнула чай, в чёрных глазах загорелись огоньки.
– Это любовь с первого взгляда. Я хоть сейчас готова выйти за него замуж.
Алёна подняла брови, в голове не укладывалось, что Диляра говорит всерьёз.
– Но ты же ещё маленькая.
– Я маленькая? Если хочешь знать, раньше татарки выходили замуж в четырнадцать лет.
Алёна по-новому взглянула на Диляру, впервые заметив, что та вовсе не пухленькая, как думалось раньше. У неё женственные формы, сформировавшаяся грудь, а ещё оказывается, она красит брови и ресницы.
