– Это мой друг, – представил Панфилов Валентина. – Он вылечит вас.
Услышав это, Карпов сжался:
– Опять лечение? Но меня уже лечили в той больнице. Если вы снова будете ставить на мне эксперименты, лучше убейте.
– Для экспериментов вполне подходила и та клиника, – парировал Клим. – Давайте сядем за стол, а то в ногах правды нет. Вы ели что-нибудь?
Карпов покачал головой:
– Мне не хотелось.
Мальцев пристально посмотрел на него:
– Скажите, за время, прошедшее с момента, как вас обнаружили возле клиники, вы что-нибудь вспомнили?
Георгий кивнул:
– Я вспомнил, что знаю морскую терминологию и разбираюсь в устройстве корабля. А еще умею водить автомобиль. Обо всем этом я сказал своему лечащему врачу, но он, как мне кажется, ничего не предпринял для установления моей личности.
– Вот поэтому мы предполагаем, что кто-то специально поместил вас в клинику, чтобы окончательно превратить в ни во что не способного человека, – заметил Панфилов. – Нам очень важно, чтобы вы вспомнили все факты вашей жизни. Я займусь вашим делом и, обещаю, спасу вас и, если это еще возможно, вашего ребенка, которого до сих пор не нашли.
Губы Карпова задрожали:
– У меня был ребенок?
Журналист достал фотографии из кожаного портфеля и разложил на столе:
– Вы узнаете кого-нибудь из этих людей?
Дрожащей рукой Карпов взял снимки. На первом улыбалась скуластая молодая женщина с длинными темными волнистыми волосами и огромными черными глазами.
– Кажется, я ее где-то видел, но где… – он беспомощно развел руками. Со второго снимка на него смотрела полноватая блондинка неопределенного возраста.
– И она мне знакома, – Георгий наморщил лоб. – А этот мальчик, значит, мой сын.
– Дима Карпов, – уточнил Панфилов. – Эти женщины были вам близки. Темноволосая – менеджер вашей туристической компании, по совместительству ваша любовница, Виктория Полетаева. Блондинка – ваша супруга Людмила.
Карпов смахнул пот со лба:
– Значит, у меня была турфирма. Но почему я знаю устройство корабля?
– Вы окончили высшую мореходку, ходили в моря, а накопив денег, открыли фирму. Разумеется, у вас имелась машина, и вы прекрасно водили ее. – Валентин впервые за все время разговора улыбнулся: – Я не ошибся в диагнозе. У вас истерическая амнезия. Видите, вы начинаете кое-что вспоминать, даже несмотря на неправильное лечение. Возможно, память возвратится к вам через неделю.
– Хотелось бы, – мечтательно проговорил Георгий. – А мы можем начать прямо сейчас?
– Разумеется.
Они уединились в маленькой времянке, которую бабушка Клима сдавала летом, и через час потный усталый Валентин вошел в комнату.
– Я провел сеанс психотерапии и гипноза. Сейчас он спит. Думаю, надо дать ему выспаться, а потом посмотреть, есть ли результаты. Возможно, сразу их не будет. Впрочем, вероятны чудеса. – Он опустился на стул. – Если не возражаешь, отвези меня на остановку автобуса. Завтра рабочий день, сам понимаешь. Не буду же я рассказывать начальнику нашего отделения о лечении Георгия Карпова.
Панфилов поднялся:
– Может, сначала попьешь чайку?
– Не хочу. Просто мечтаю поскорее оказаться в постели. Да, чуть не забыл. – Врач достал из кармана военной рубашки рецепты. – Лекарства я оставил во времянке на тумбочке. Здесь написано, как их давать. Попробуем обойтись без уколов. Завтра в обеденное время я все-таки навещу одного приятеля в психдиспансере и попытаюсь выведать у него о лечении амнезии. Короче, получу консультацию, не выдавая тайны.
