– Что молчишь, язык к нёбу прилип? – злорадствовала Лилия.
– Ты успокойся, никому не верь! Думаю, этот звонок – провокация…
– Какая еще провокация?.. – В голосе жены почудились нотки надежды.
– Наших злопыхателей. Специально подговорили позвонить, чтобы нас рассорить. Ладно, не поддавайся, поговорим, когда вернусь.
Салават возвратился домой с тяжелым сердцем. Предстояло невыносимо трудное объяснение с женой. А на ней от негодования просто лица не было. Слыхал он, что попадавшие в такой переплет мужики послабее даже руки на себя накладывали. Салават же решил держаться до последнего. Твердил как попугай: ни с кем не гулял, любовницы нет, тот звонок – происки врагов! Лилия не заставала их, а не пойман – не вор…
Когда стенания, проклятья и многоэтажная ругань Лилии достигли апогея и оба готовы были лопнуть от злости, Салават достал из холодильника бутылку водки, налил полный стакан, выпил и скомандовал шурину Ильнуру:
– Собирайся, кайнеш, надо ехать в офис!
С тех пор, как его шофер взял отпуск (видно, подустав от запретных любовных приключений начальника), Салавата возил отсидевший полтора года в тюрьме шурин.
– Опять поехал к своей потаскушке Зульфие?! Племенной бык ненасытный! Остолоп! Балда! Дуралом! Лопух! Простофиля! Жеребец! Проститут! Иди-иди, насовсем уходи и не возвращайся! А если вернешься – пусть внесут тебя вперед ногами! Пропади ты пропадом! Подохни!
Проклятия жены навели на Салавата нехорошие думы: «Сколько же дурных слов пришлось стерпеть от нее за восемнадцать лет! Если б записывал ее оскорбления в тетрадку – давно бы кончилась. Слишком уж невоздержанна на язык, Лилия! Такого наговорит, накричит сгоряча – ангелы-фарешта, наверное, давно со страху выпорхнули из нашего дома». Чуть погодя, поспешил себя успокоить: «Ничего не поделаешь, видать, такова моя доля. Зато она верная супруга, заботливая мать моих детей. Да и не всегда жили мы плохо, много было и радостных, счастливых дней».
Тут же он переключился мыслями на любовницу: «А какая коварная оказалась Зульфия! Надо же, собственными руками позвонила, сама выложила… И как только язык у нее повернулся?»
По пути на работу притормозили у магазина, где Салават купил водку, закуску. Хотелось хорошенько выпить и стряхнуть с себя тяжесть сложной ситуации. Может, чуток полегчает. Особенно злила его выходка Зульфии – он всю дорогу мысленно крыл ее матом.
Как нарочно, она стояла возле офиса, поджидала. У Салавата в душе поднялась буря: ну, сейчас он выдаст ей по первое число… Увидев Салавата, Зульфия радостно кинулась к нему, хотела обнять, но он оттолкнул ее:
– Уйди! И даже не подходи ко мне! – Достав ключи, открыл дверь офиса и прошел в кабинет. Зульфия зашла вслед за ним и села напротив. На ее лице не читалось тени сомнения, сожаления или чувства вины за содеянное, наоборот, во всем облике сквозило какое-то удовлетворение, упрямство и решимость.
Салават налил и залпом выпил рюмку водки. Закусывать не стал, нервно обмахнув ладонью губы, злобно уставился на Зульфию:
– Ну что, героиня, рада?!.
Зульфия ответила довольной улыбкой.
– Ну-у, стерва, доиграешься у меня!
– Не я стерва, а твоя Лилия!
– Не трожь ее! Что она тебе сделала? Тысячу раз говорил – не пытайся разрушить мою семью! Семья – это святое!
– А разве я… не член твоей семьи? Ты сколько раз называл меня своей младшей женой?
– Да, я говорил: возьму тебя второй женой, если согласится Лилия. В этом вопросе нужно ее согласие – так велит шариат!
