Во сне этот процесс занимал почему-то меньше времени и вот уже длинный список поступков с «заступом» за границы дозволенного церковными канонами, как минимум был готов. И возникла проблема уже с самого начала в исполнении заповедей уже с самой первой, которая одновременно являлась самой важной. И в таблице с перечнем грехов самое сложное было честно справиться с двумя крайними справа колонками, где должны быть вписаны покаяния и результат их… Тут нужно было, как «на детекторе лжи» ответить не половинчато, а утвердительно – «да» или «нет».
«Так, посмотрим. По поводу заповедей, как бы стараюсь придерживаться почти всех. И-то это только сейчас можно с большой степенью правдивости утверждать…
Ну, вот и приехали! А с грехами-то посложней будет. Гордыня. Мало какой творческий человек не гордится своими успехами. Но ведь я не возвышаюсь над более талантливыми авторами, не тщеславен?!»
«Ха-ха-ха! Рассмешил! Не тщеславен?! – послышался издевательски-ехидный голос из динамиков компьютера, – ты сам-то себя слышишь?»
Мельник вздрогнул:
«Ты, кто? На всех „лузеров“ Алис не хватило, как для алкашей „белочек“, потому мне этот хриплый, басистый мужик достался?»
«Не-а! Не угадал. Я тот, кого ты вспоминал и вспоминал недобрым словом. И после этого хочешь в добродетели записаться?» – тот, кто озадачил Фёдоровича, закатился истеричным смехом.
Первая мысль, которая молнией проскочила между полушариями головного мозга, была – «вирус!» и Кир потянулся к клавише, чтоб бесцеремонно, «аварийно вырубить» комп.
«Не советую! Это ничего не даст. Это я ещё, чтобы не сделать тебя заикой, так представился, а мог бы и во всей своей былинной, мифической красе предстать. Как привыкнешь к моему голосу, захочешь – увидишь. „Не таков чёрт, каким его малюют“, – так же говорят?»
«Ты, что, чёрт? Так я не поминал тебя сегодня…».
«Вот, уже ближе к моему облику и призванию. Не вспомнил?!»
«Ты – Бес, Дьявол, Сатана?»
«Вот видишь, я, как и твой Бог – многолик, могуч и вездесущ! Разве нет? Или ты меня не поминал?» – назвавшийся Бесом снова закатился своим раздражающим смехом.
«Изыди, нечистая сила!» – эти свои, громко и с ненавистью сказанные, слова, Фёдорович произнёс, как ему показалось во сне – угрожающи топая ногами, а на самом деле, делая быстрые движения ногами, как велосипедист, нажимающий на педали.
«Как скажешь. Но ты меня ещё не раз помянешь и я к тебе приду…», – это было последнее, что мог услышать Кирилл Фёдоров, при резком пробуждении, с учащённым сердцебиением и появившейся испариной на морщинистом лбу.
Придя в чувства, испив чашку зелёного чая, вышел во двор, где ощутил на своём лице мощный поток, хоть ещё и тёплого, но уже освежающего прикосновением воздушным массажем, ветра, не только кожного покрова, но и казалось, что самих мыслей, который создавался сквозняком, из-за расположения строений и навеса двора и при этом стал жадно, полной грудью вдыхать в себя сухой августовский воздух.
Фёдорович уже двадцать лет, как не курил, а сейчас почему-то, впервые за всё это время, захотелось так сильно закурить, как в молодые годы, после того, когда пропустишь рюмашку «горячительного», согревающее нутро и душу напитка. Но это было сиюминутное желание. От первого и второго он отказался два десятка лет тому назад и возврата к вредным привычкам уже никогда не будет. Это уже даже не сила воли – образ жизни.
