Она не могла отпустить историю, что записала, проводя интервью с сестрой мужчины, совершившим убийство молодой девушки. По её словам, ровно с неделю он о чём-то раздумывал, перестав с ней разговаривать. После он снова стал весёлым, как обычно, но что-то уже её саму тяготило в воспоминаниях о его поведении: он выглядел так, словно что-то его жутко напугало. Не просто напугало, а погрузило в истинное отчаяние, но девушка не понимала, что могло так расстроить брата. Прошла ещё неделя и его поймала полиция за совершённое убийство: он пригласил девушку провести ночь и зарезал в съёмном коттедже, а тело потом отвёз за город и вышвырнул на поляну рядом с дорогой. Его вычислили не по отпечаткам пальцев, так как он ранее не совершал преступлений: его увидел молодой фермер, проезжавший мимо той же ночью. Фермер ехал на большой скорости, но боковая камера на его автомобиле стояла на случай, если крыло машины зацепят: обычно не ставят, но он подстраховался и уже дома с камеры он увидел и номер машины, и мёртвую девушку, которую вытаскивал злоумышленник из багажника. Естественно, мужчина всё отправил полицейским: он был в шоке от увиденного. Но Ольгу интересовала именно нестандартная реакция на что-то самого убийцы: «что же могло человека на это побудить?» Люди же вообще просто так мало что совершают, а тут убийство. Что с ним произошло? Он же столько лет был нормальным человеком… Зазвонил телефон.
– Алло, – сказала Ольга.
– Алло, привет, – сказал Тёма.
– Привет, чем занят? – спросила Ольга.
– Я дописал почти ядро первой версии. Ещё неделька и вообще можно будет предложить им демоверсию. «Я согласен даже без большой оплаты – лишь бы они что-то изменили в социальных процессах, о которых мы на прошлой неделе говорили с тобой», – сказал Тёма.
– Я считаю, что они не будут даже рассматривать твою идею: пойми, они нарочно построили именно такую общественную систему, потому что людей нужно держать в страхе перед чем-то. В нашем обществе нет смертной казни и этот тупик социального изгнания её замещает. Как ты такие элементарные вещи можешь не понимать? – Возмутилась девушка.
– Может быть они мягче к людям относятся, чем ты считаешь? Они же сами люди: они просто не знают, как это исправить в обществе. Я уверен, они, если и не примут мою работу, обязательно украдут мою идею и сделают собственный аналог: это уже исправит эти обстоятельства, – всё не терял надежду Тёма.
– Да у них и без тебя куча программного обеспечения, от которого они на работе зеленеют непонарошку: ничего не изменится, Тём, – убеждала его девушка.
Дальше Тёма в страхе промолчал: он испугался Ольгу. Его напугало безразличие в её голосе. Он ощутил эту избалованность успешных людей на фоне умирающих на улицах и иногда в квартирах на грани выселения и ему стало по-настоящему жутко осознавать эти обстоятельства: их нелепость; нелепость того, как жалко выглядит человек, попавший в такую ситуацию; нелепость насмешки других над неудачниками, что не могут сами построить свою жизнь в обществе. Но люди строили: они потеряли то, чего добивались много лет. Нелепость! Какая нелепость! Как должно быть жутко умирать от голода униженным на фоне презирающей в безразличии тебя толпы! Нелепость…
Ольга говорила что-то ещё, но Тёма бросил трубку и отключил телефон. Сейчас он понял по-настоящему суть собственного рабства: никто сам не умеет жить. Вот почему богачи смеются над своими работниками! Люди и жильё, и средства добывать пропитание, и развлечения и всё, что им необходимо делают вместе. Почему же они считают, достигнув богатства, что всего достигли самостоятельно? Нет. Они не могут так считать. Они осознанно лгут и себе и другим, что есть способ самостоятельного выживания, но его нет. Так Ольга права? Они осознанно вышвыривают людей на смерть и унижение толпой? Это такая шутка? «Не могу поверить! Не могу поверить!» – терзался Тёма от постижения реальности.
