Через перекресток кто-то прошел с зонтиком, потом проехал освещенный автобус, набитый битком. Порыв ветра окатил его водой с веток дерева, рубашка уже насквозь промокла и теперь он начал замерзать. По тротуару прошел какой-то пьянчуга, спотыкаясь и шаркая, судя по ругани, наткнулся на чугунный столб у входа во двор, потом все стихло. Махнув рукой, он забрался в кабину и, стуча зубами, попросил Розена включить печку.
– Ох, не нравится мне этот дом. Слишком уж подозрительно.
– А чего такого? – беззаботно спросил Розен и ловко выбил из пачки сигарету, включив двигатель и давая ему прогреться.
– Зачем там по два охранника на входе, если напротив министерство охраняют двое полицейских, а? Ладно, надо ехать дальше и заканчивать, а то я совсем окоченел.
-4-
Едва выехав за ворота института, он сразу почувствовал пристальный интерес к себе и через минуту к нему пристроился в хвост невзрачный коричневый автомобиль. Гадать, кто это может быть, Максим не стал, и, выжав из мотора все, что можно на городских улицах, оторвался от преследования. Розен неделю возился с его машиной, и теперь она стала намного резвее, только устойчивость осталась низкой, все-таки не умеют они еще делать приличные машины. В штаб, располагавшийся на старой конспиративной квартире Вепря, он не хотел приводить «хвост». Вовсе незачем посторонним знать, куда он едет и с кем встречается. Но если интерес к нему снова проявится, надо будет выяснить, кто за этим стоит.
Вепрь поначалу только головой кивал, но когда Максим перешел к заключительной фазе операции, замотал головой в знак протеста.
– Мак, подожди. Я согласен провести такую акцию, можно и еще что-нибудь подобное сообразить. Дело несложное… Но то, что ты предлагаешь не брать всю выявленную цепочку, а ждать выхода на руководителей не пойдет… Нет, не пойдет. Надо брать всех, кого найдем.
– Почему, Тик? Ведь так мы сможем выявить всю структуру, а потом сразу снять всю головку этой организации, – Максим не понимал, почему Вепрь торопится.
– Мак, мы также можем просто упустить большинство этой организации, если будем выжидать, – Вепрь шагал по комнате, рубя воздух здоровой рукой и придерживая протез при разворотах. – Если они действительно организованы, то, как только почувствуют слежку, тут же исчезнут.
Максим не разделял его беспокойства, обезглавить организацию гораздо важнее, чем рубить щупальца у осьминога. Но Вепрь никогда не видел осьминога и вряд ли бы понял эту аналогию.
– Ты же помнишь нашу работу в подполье, Тик, если взять одну группу, то на этом все оборвется, а остальные продолжат свои диверсии и саботаж. Наши группы были немногочисленны и почти не знали никого из других групп. Только через руководителей можно взять всю организацию … – но Вепрь был непреклонен.
– Каждый день приближает нас к голоду и давать им хотя бы шанс на еще одно дело, может кончиться тем, что мы опоздаем. Мы ведь не можем попросить их не делать диверсий, пока мы не обезглавим их руководство. И каждый день промедления будет играть на руку им, а не нам. К тому же у нас нет времени на долгие игры, это у охранки было много времени, чтобы строить свои комбинации…
– Так ты боишься того, что потом нам могут поставить в вину риск? То, что мы уничтожим все гнездо сразу, потратив день-два на отслеживание всех связей. А ты не боишься, что как только мы начнем брать исполнителей, руководство тут же уйдет еще глубже, зароется так, что его потом не откопаешь и за месяц? И всплывут они через какое-то время, но тогда они уже будут работать еще осторожнее и злее, так как поймут, что мы к ним подошли очень близко. Ведь тогда будет гораздо труднее с ними бороться.
