– И почему, Всеволод Владимирович, вы покрываете преступника? За такое могут хорошо спросить. Зачем вам такой риск?
– Дело в том, Гор, я как раз тот человек, который в нашей славной Еврассии и спрашивает. Тебя я не считаю преступником, а сам с собой я как-нибудь договорюсь.
– Двадцать семь человек мертвы. Почти три десятка обитателей второго блока были заживо сварены раскаленным паром, а вы говорите «не преступник», – тихо подытожил Лепов.
– Гор, то, что я сейчас расскажу, должно остаться между нами. Ясно?
Парень молча кивнул.
– На самом деле, ты провел блестящую операцию с большими шансами на успех. Не очень понятно, конечно, как бы ты потом прятал брата от системы глобального мониторинга, но это уже и не важно. Ты нашел огромные недоработки в нашей системе Изоляторов. Из-за тебя лихорадит всю службу по всей стране, полетело много голов. Но я хотел сказать тебе другое: ты гениально обошел систему, сработал просто на отлично… Но вмешалась третья сторона.
– Что за сторона? – на повышенных тонах спросил Лепов.
– Пока неизвестно, но понятно, что сигнал на уничтожение изолированных пришел извне. Причем в самый ответственный для тебя момент. Если коротко, то тебя подставили. Кто подставил и как – пока непонятно. След сигнала спецы обнаружили совершенно случайно, но объяснить механизм его реализации они не могут, дескать, факт есть, но физически невозможен.
На минуту повисло молчание. Лепов настороженно разглядывал странного собеседника, у которого молодой голос и внешность мужчины средних лет странно сочетались с трясущимися движениями глубокого старика.
– Ты, Гор, явно оказался вовлечен в какую-то игру. И что самое неприятное: я совсем не понимаю, в какую. И это меня дико раздражает, а я очень ценю свое душевное равновесие.
– И чтобы разобраться, вы меня отпустили? – догадался молодой человек.
– В том числе.
– Вы утверждаете, что являетесь другом семьи! Но, оказывается, у вас имеется и прямой интерес?
– Гор, а что ты хотел? Жизнь такая! – Развел руками высокопоставленный функционер. – Плодотворная долгая дружба всегда должна быть взаимовыгодной. Иначе она быстро заканчивается.
– Свои плюсы от дружбы с вами, Всеволод Владимирович, я уже вижу. А что вы хотите от меня?
Функционер долго смотрел в глаза молодого человека.
– Ты сообразительнее, чем тебя характеризует досье.
– Досье?! – вскричал Лепов. – Ничего не меняется в этом мире!
– А с какой стати, молодой человек, что-то должно меняться?
– Ну, середина двадцать второго века и все такое.
Влиятельный функционер, как показалось Гору, излишне весело рассмеялся, потом театральным жестом вытер глаза и сказал:
– Гор, а теперь давай поговорим серьезно. Я открыл перед тобой все карты. Я показал тебе свое расположение. И мне нужна твоя помощь, добровольное сотрудничество. Обещаю тебе, что наше общение не будет нигде отражено, будут частные встречи, не более.
– Мой круг общения осуждает общение с кровавой гэбней, Всеволод Владимирович.
– А ты и не будешь общаться с пресловутой кровавой гэбней. Очень редкие посиделки в узком кругу. Кстати, ты хоть знаешь, откуда появилось выражение «кровавая гэбня»?
– По-моему, с опричнины Ивана Грозного, – неуверенно ответил Лепов.
– Оригинальная трактовка… Ну, да ладно. Кстати, в знак нашей крепкой дружбы мне нужно детальное описание того, как ты вскрыл систему безопасности Изолятора.
Гор начал было что-то говорить, но Всеволод Владимирович поднял руку:
