Джеффри рассмеялся и осушил свой кубок.
– Вы, шотландцы, и впрямь весьма сплоченная банда варваров.
Губы Кэмпбелла изогнулись в усмешке.
– Таких, как мы, не вредно иметь на своей стороне, милорд.
– Несомненно, – согласился граф и жестом приказал Джиллиан снова наполнить его кубок. – Завтра же начинайте тренировки. Мой управляющий будет платить вам в конце каждого месяца.
Мужчины продолжали разговор о том, что необходимо предпринять, чтобы вернуть королевству былую славу. Пока Джеффри с увлечением предвкушал долгожданную победу над католиками, Джиллиан получила возможность внимательнее изучить незнакомца.
Ей нравились его коротко остриженные темные волосы, и он выглядел намного опрятнее, чем все остальные солдаты кузена. У него, например, не было бороды, в которой застревали бы остатки пищи, а темная щетина вдоль щек четко обрисовывала суровые черты лица с чуть заметной ямочкой на подбородке. Выражение его глаз почти не менялось – говорил ли он о войне или о своей родне в Бредолбане.
И Джордж оказался прав – при нем было огромное количество оружия. Два кинжала за голенищами черных кожаных сапог. Два пистолета за поясом. И еще один кинжал у бедра, рядом с одним из двух его мечей. Боже милостивый, неужели он готовился к войне, которую намеревался вести в одиночку?
Джиллиан вздохнула, бросив взгляд в сторону двери, надеясь, что Эдмунд еще не проснулся.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Прошу прощения, милорд, – сказала, присев в реверансе, Маргарет, любимая служанка Джеффри. – Мальчик проснулся.
Мальчик… Даже прислуга не называла Эдмунда по имени. Джиллиан кивнула, радуясь, что может уйти. Она шагнула к двери, однако граф тотчас же остановил ее, впившись пальцами в запястье.
– Капитан, – сказал он, крепко удерживая девушку, – присмотрите за ребенком. Возьмите с собой Кэмпбелла и покажите ему его спальное помещение. А мне нужно переговорить с кузиной. – Джордж колебался, и граф добавил: – Я пошлю за д’Атром, чтобы он отвел ее к вам, когда закончу с ней. – Никто из мужчин не двинулся с места, и Джеффри, резко поднявшись, закричал: – Оставьте нас!
Джиллиан, наблюдавшая из-под густых ресниц, как мужчины уходят, почему-то вдруг подумала, что незнакомец обернется и еще раз взглянет на нее, перед тем как выйти за дверь. Но он не оглянулся. Дверь за ним закрылась, и она осталась наедине с Джеффри, поглаживавшим большим пальцем ее ладонь.
– Знаешь ли, моя дорогая, – его смрадное дыхание возле ее щеки вызывало у нее тошноту, – что твоя жизнь здесь стала бы намного приятнее для тебя и твоего маленького ублюдка, если бы ты просто подчинялась моим требованиям и моим желаниям?
Тут граф прижался губами к ее виску, и Джиллиан, отшатнувшись, пробормотала:
– А если бы я подчинилась, то как, по-вашему, отреагировал бы мой отец, узнав, что я ношу вашего ребенка?
Он рассмеялся, и она похолодела.
– Это лучше, чем в случае с твоим простолюдином, которому ты отдалась. Но скоро желания твоего отца, как и твои, не будут иметь никакого значения. Когда принц Вильгельм станет королем, он отдаст тебя мне.
«Нет, он этого не сделает! Он в этом поклялся!» – мысленно воскликнула Джиллиан.
– Вы ведь мой кузен, – напомнила она графу.
– Ты забыла, что Вильгельм женат на своей кузине?
Джиллиан закрыла глаза, чтобы скрыть слезы, затуманившие ее взор. Нет, скорее она умрет! Скорее она вместе с Эдмундом бросится в море, чем разделит постель с кузеном. «Пожалуйста, Господи, – мысленно взмолилась она, – пожалуйста, спаси нас!»
