– Ее и не будет, – ответила Киара.
* * *
Спустя десять минут я оделась и спустилась в гостиную, где обнаружила, что Нино зашивает Невио.
Брат болтал с Алессио и Массимо, пока Нино втыкал иглу в его плоть. Увидев их, я вспомнила, как Киара просила меня ничего им не говорить. Я недоумевала, почему она не хотела, чтобы они знали.
Они могли справиться с любыми проблемами, учитывая то, чем они в принципе занимались.
– Куда ты собралась? – спросил Невио, выгнув бровь, когда я направилась к заднему двору.
Может, Момо забился под один из кустов. Он слишком осторожен, чтобы приблизиться к одному из двух бассейнов.
– Я поищу Момо.
– Подожди меня. Я не хочу, чтобы ты шла одна.
Я бросила на брата недоверчивый взгляд. Его опека достигла нового уровня.
– Я никогда не найду его, если ты будешь рядом. И тебе это прекрасно известно.
– Я с тобой, – сказал папа, переступив порог гостиной. Вероятно, он только что закончил читать Джулио нотацию. Отец предостерегающе ткнул пальцем в Невио. – Тебе накладывают швы. Если лишишься руки из-за инфекции, у тебя будут серьезные неприятности. – Отец подошел ко мне.
Момо переносил папу ненамного лучше, чем Невио, однако мне понравилась идея, что папа присоединится ко мне.
Отец приобнял меня за плечи, и мы вышли на задний двор. Вечерний воздух был свежим, и я плотнее закуталась в кардиган, вспоминая, какой была на ощупь рубашка Амо, как она пахла.
– Куда? – спросил папа.
– Иногда он прячется в кустах у забора.
Некоторое время мы с папой молчали.
– Пожалуйста, не допусти, чтобы началась война, потому что меня умудрились запереть в камере с Амо, ладно?
Папа на мгновение сжал пальцы на моих плечах:
– Не думаю, что можно избежать войны в долгосрочной перспективе.
– Много людей погибнут просто так.
Папа странно улыбнулся:
– Не просто так.
Я вздохнула. Я не хотела войны по разным причинам.
– Ты бы обрадовался, если бы я попыталась научиться драться?
Отец, сколько я себя помнила, пытался заставить меня брать уроки борьбы, но мне никогда не хотелось прибегать к насилию. Для моей семьи это всегда было выбором номер один, но для меня стояло на последнем месте.
Папа повернулся ко мне.
– Много лет я действительно мечтал, чтобы ты научилась давать отпор, но сейчас могу поклясться, ты никогда не станешь бойцом, Грета, во всяком случае, в физическом смысле. И мне не надо, чтобы ты занималась борьбой, лишь бы сделать меня счастливым.
Кусты справа зашуршали, и папа застыл, держа руку на ноже. Я прищурилась в полумраке. На заборе висели лампы, но их свет не достигал земли. Однако я разглядела маленькую белую мордочку, выглядывающую из-за куста.
– Момо! – Я кинулась к собачке и подхватила питомца на руки, прежде чем он успел снова броситься прочь.
Я вытащила несколько веточек из лохматой шерсти. Порода Момо – мальтийская болонка. Я подобрала его на улице некоторое время назад, он был весь взъерошенный и истощенный, с воспаленными ушами.
Я прижала Момо к груди. Он не сопротивлялся, поскольку уже начал привыкать, разрешал себя гладить и брать на руки.
Я почувствовала на себе взгляд папы и шагнула к нему.
Он не пытался погладить Момо, только рассматривал меня.
– Учитывая, что я за человек и какие грехи совершил, не знаю, чем заслуживаю такую дочь, как ты.
– Я не идеальна, папа. У меня есть недостатки, как и у всех остальных.
Папа бросил на меня взгляд, который ясно дал понять: он не согласен.
