Забывшись где-то в потоке своих мыслей, девушка и не заметила, как оказалась на площади. Снова здесь, и снова прекрасные звуки скрипки наполняли собой вечернюю улицу, текли по воздуху, будто ручьи по асфальту, и завораживали. Фина зачесала пальцами назад волосы, сунула руки глубже в карманы и уверенным шагом направилась к парню.
Эмоции захлестнули с головой, стоило подойти достаточно близко. Всё такой же прекрасный, с трудом верится. Он играл так, словно смычок – продолжение его руки; струны дрожали, пальцы крепко их зажимали, и, кажется, нет картины в мире лучше.
– Добрый вечер, чудесная погода сегодня, не так ли?
Он узнал её?
Это странное чувство дежавю, от которого мозг на секунду прекращает работать и замирает. Эти же слова он сказал вчера, когда Фина неосознанно подошла к нему.
Его мягкие губы растянулись в широкой и доброй улыбке, показывая ямочки на щеках; взгляд искрился чем-то таким светлым, так что сердце вздрагивало от пересечения взглядом даже на мгновение.
Фина вдохнула поглубже и постаралась улыбнуться как можно непринужденнее.
– Да, чудесная, особенно, если сравнивать со вчерашней.
Парень нервно закусил губу, опустив скрипку вниз и взяв смычок в эту же руку. Почесал неловко затылок, перейдя к шее, и опустил взгляд в ноги. А после как-то виновато и робко посмотрел на девушку, отчего та вопросительно изогнула брови.
– Наверное, я вас вчера чем-то испугал? Вы так неожиданно убежали, я не успел извиниться.
Он узнал ее.
Так вот в чем дело; Фина выдохнула с облегчением, думала, что что-то страшное.
– Прошу прощения, мисс, я не хотел доставлять вам неудобства.
Фина рассмеялась, слишком неожиданно для себя, чем вызвала лёгкое недоумение скрипача.
– Нет-нет, извините! – она помахала руками перед собой, – Точнее, это вы извините меня за мой побег. Не знаю, что на меня нашло. Так неловко получилось…
Теперь уже засмеялся он.
Всё такой же прекрасный, когда смеётся.
Юноша протянул руку вперед и сделал серьёзное выражение лица. Но даже эта серьёзность не могла скрыть природную мягкость взгляда, что проникал прямо в душу и приковывал к себе нефритовыми цепями.
– Один-один, согласны?
Его руки были, кажется, самыми великолепными руками в мире. Всегда горячие, с тонкими длинными пальцами и острыми костяшками. Кисти – мечта художника-натурщика! Фина никогда не засматривалась на чьи-то руки и никогда не считала эту часть тела какой-то особенной. Но на юношу все финины "никогда", по всей видимости, не распространяются. Стойкое желание прикоснуться к его коже, поводить большим пальцем по выступающим венам и косточкам, посчитать родинки. Фина бы, наверное, могла целыми днями, а может, и неделями, и месяцами смотреть на это. Без остановки. По сравнению с этими руками руки Фины смотрелись… Так себе, мягко говоря.
– Согласна, – кивнула девушка и пожала его руку.
– Лукас Фридеральд.
Это было неожиданно. Фина даже не сразу поняла, что он только что представился. Она помнила совсем другое имя, однако сейчас это уже не столь важно.
– Фина, – небольшая пауза и раздумья, стоит ли назвать полностью фамилию и имя. Раз он сказал полностью, то: – Фина Донамси.
– Приятно познакомиться, мисс Донамси, – Лукас поднял ее ладонь выше, склонил голову и, едва касаясь, будто боясь сломать, поцеловал. Губы отдавали своё тепло холодной, даже ледяной, руке.
– Фина, можно просто Фина, – она поневоле вспоминала мгновения, когда такие поцелуи присутствовали в ее жизни постоянно, дарили приятные чувства и даже могли помочь оправиться от тяжёлого дня или бессонной ночи.
