Очень вовремя, потому что из подъезда вышли жильцы.
– Никуда я с вами, Климентий, не поеду.
– Как? – переспросил.
– Не поеду я никуда. Климе-е-ентий Александрович! – нарочно протянула я, знаю, как он не любит свое имя и считает его дурацким.
Глаза Громова сузились. Теперь он больше стал похож на азиата. У него вообще необычная внешность. Мать – наполовину турчанка и что-то еще такое, восточное. Поэтому сам Гром – смуглый, жилистый, темноволосый, с миндалевидными глазами.
Словом, красавчик, и выглядит очень молодо, по сравнению со своими друзьями – вторым и третьим директором нашей фирмы, соответственно.
Губы Громова дернулись, обнажив зубы.
– Сейчас ты закажешь нам такси, и мы поедем в офис.
– А сами что… Не в состоянии? – съехидничала я.
– Не поедешь на такси, я увезу тебя на байке, – пригрозил босс.
– Да, на байке – самое оно! – сказала я, жестом подчеркнув то, во что я была одета – ярко-фиолетовую блузку и очень узкую юбку с цветочным принтом, плюс туфельки.
В таком наряде только байк седлать, разодрав юбку до самой пи…
– Боком сядешь, как дамское седло.
– Мы что, на коне поскачем?
– На железном, – не отступал Громов.
– Вот только я… решила уволиться. УВОЛИТЬСЯ! Все, чао! – махнула ручкой.
Громов схватил меня за запястье, шагнув ближе.
– Ты никуда не уйдешь. Поняла? Я тебя на работу принял, и уволиться ты сможешь только после того, как Я… отпущу. А я тебя не отпускал! Собственно говоря, я даже не видел твоего заявления на увольнение. И даже если бы видел, то хер бы я его подписал!
Я тряхнула рукой, Громов медленно разжал пальцы. На запястье остался багровый след.
– Подпишете. Не имеете права не подписать!
– Не под-пи-шу!
Громов чиркнул взглядом с головы до ног, ноздри его носа возмущенно затрепетали.
Что, недоволен моим прикидом? Вот хрен тебе! Ни за что больше не наряжусь в дебильный черный балахон до самых пят!
Глаза босса потемнели, губы едва шевельнулись, выдав звук, больше похожий на шипение:
– Ты принадлежишь мне!
Внутри заклокотало возмущение.
– Я не ваша собственность!
Воздух между нами был готов взорваться так, будто был бензином, к которому поднесли зажженную спичку.
Внезапно в разговор вмешался третий.
Дубинин оттеснил Громова, который стоял слишком близко.
– Разумеется, Виолочка, ты не собственность. Свободная страна, свободные нравы. Хочешь уволиться – увольняйся, – закивал Ростислав, улыбнувшись как ленивый и сытый кот, который собой на все сто доволен. – Мало ли других мест работы для таких прекрасных специалистов. Уверен, тебя оторвут с руками, ногами и прочими частями тела…
Дубинин маслянисто прошелся взглядом по моей фигуре.
Знаю, что я рослая и параметры у меня не типично модельные, но фигура у меня песочные часы, бедра и грудь – округлые, и многим мужчинам это нравится.
Мужчинам, не мальчишкам, которые пускают слюнки на спичек!
Так вот во взгляде Дубинина плескалось все исконно мужское и намекало: «Пссс, я знаю, что делать с этим роскошным телом… Ты не пожалеешь!»
И вслух он сказал почти то же самое:
– Ты не пожалеешь, если рассмотришь мое предложение о найме. Ищу ассистентку! Подумай, ни к чему не принуждаю, просто говорю, что оценю тебя по достоинству! – запал взглядом в мое декольте.
Громов заскрипел и клацнул зубами, опустил клешню на плечо Дубинина, сдавил так, что даже здоровенный Ростислав поморщился.
– Даже не вздумай, Виола. Не взду-у-умай.
– А что так?
