– Здорово я их напугал, Поль? Ты видел их глаза? – возбуждённым голосом спрашивал Пьер.
– Да, – спокойно ответил Поль.
На голос Пьера выбежала консьержка, молодая филиппинка мадам Лилит.
– О, я вас ждала, мои хорошенькие дети, – с сильным акцентом сказала она. – Смотрите, что у меня для вас есть… – она протянула завёрнутые в прозрачную упаковку два странных предмета, похожих на кокос.
– Неужели это кокосы? – восторженно спросил Пьер.
– Попробуешь – узнаешь. Такого ты здесь не найдёшь, – с улыбкой ответила она.
Пьер потянулся к ней, чтобы её поцеловать, и она с удовольствием подставила ему щеку. Поль более сдержанно, но тоже с улыбкой поблагодарил консьержку, и она удалилась.
– Можно я, можно я? – обратился Пьер к Полю, видя, как тот собирается вытащить ключ, чтобы открыть дверь.
– Нет, держи лучше пирожные, только не тряси и не наклоняй коробку.
Поль передал её Пьеру и только когда убедился, что Пьер хорошо двумя руками держит её, отпустил. Затем сверху он положил филиппинские сладости, повернулся к двери, вставил ключ и открыл её. Когда они вошли, послышался голос мамы из спальни:
– Поль, Пьер, это вы?
– Да, мама, – ответил Поль и уселся на стульчик у двери, чтобы снять ботинки. А Пьер сразу же, с коробкой в руках, кинулся к маме в спальню.
– Тапочки, свинюшка! – крикнул ему вдогонку Поль, но Пьер его не услышал.
Поль переобулся, повесил пальто, взял тапочки для Пьера и направился к маме в спальню. Коридор вёл через кухню. Поль увидел через стеклянную дверь, что на плите стоят готовые праздничные блюда и маленький столик для них с Пьером накрыт. Он подошёл к двери спальни. Хоть она и была открыта, он всё же постучал по ней пальцами – так его приучил отец: не входить никуда без стука. Поль старался соблюдать всё то, чему его учил отец. Так он чувствовал продолжающуюся близость с ним.
– Входи, Поль, – послышался голос мамы.
Поль вошёл в просторную светлую комнату с огромным окном, смотрящим в сад. Слева от входа всю стену занимал шкаф. Пьер любил затаиться в нём, когда они играли в прятки, зная, что Поль без разрешения в спальню не войдёт. Направо от входа была ещё одна дверь, в ванную, где они с отцом часто купались и играли в морской бой или в подводников. Впереди, напротив входа, была большая мамина кровать. На ней, откинувшись спиной на подушку, сидела мама в халате салатного цвета в обнимку с Пьером, так и не снявшим пальто. Коробка с пирожными лежала на столике рядом с кроватью. Поль бросил к ногам Пьера тапочки:
– На, переобуйся, свинюшка, – строго, но с улыбкой приказал он.
– Мама!.. – завизжал Пьер. – Он меня обзывает.
– Поль, мой дорогой Поль… – мама протянула руки, чтобы обнять его. Сын с радостью бросился к ней и поцеловал. Он очень любил маму, и его мучил страх потерять её. Она обняла обоих мальчишек, прижав их головы друг к другу.
– Как кушать хочется… Что это у нас так пахнет, была мадам Элен? – спросил Пьер, облизывая губы.
– Да, идите умойтесь и перекусите.
Пьер и Поль встали с кровати.
– Вот ещё господин Михалис Папаянис передал пирожные.
– Как мило с его стороны, – сказала мама. – Отнесите их на кухню, пожалуйста.
Поль отнёс коробку на кухню и направился в их с Пьером комнату. Посреди неё валялись башмаки и пальто.
– Пьер, – умоляющим голосом протянул Поль.
Пьер высунулся из ванной комнаты:
– Я умываюсь.
– Убери сначала свои вещи!
Когда, наконец, порядок был восстановлен, братья отправились на кухню. Там их ожидало тёплое пюре, рыба и пудинг. Ребята с удовольствием поели.
