Полдень древних. Гандхарв - страница 10

И еще… Редко доводилось видеть столь прекрасную женщину. Залюбовался, не мог глаз отвести… Высокая, прямая, со снежно-белыми кудрями. Сухие, строгие черты, будто выточены резцом. Казалось, время запечатлело их на пике расцвета, обратив в совершенное изваяние. Ни морщин, ни следов дряхлости…

Зачем она пришла в эту глушь? Почему прожила здесь всю жизнь? Дела аватаров-мет всегда за гранью. Родовичи, естественно, не подозревали, с кем рядом коротали век.

Первые ее слова: «У тебя взгляд страдальца».

Что можно ответить? Благо – промолчать…

Алдра склонила голову. И в этом жесте немого согласия была жизнь, надежда для всех малых и больших в своде!

Но судьба предрекла иначе. Она владеет жизнью и смертью подобных. И она хранит их знание. В назначенный срок Алдра была уже не в силах совершить обряд. Весь блеск ее красоты был закатным лучом, а телесная крепость зыбкой фигурой из снега…

Сам закрыл ей глаза на третий день после приезда. Не возможно вспомнить, что творилось в душе, когда исходили ее покровы. Очень больно… Нет сил вспоминать до сих пор. Мне, без стона терпевшему адскую муку…

Бессилен помочь… Всем им, далеким и близким, сильным и слабым, беспечно доверившим жизнь… Такой боли не ведал прежде. Мир плыл перед глазами.

***

Благо есть что вспомнить, кроме тех страшных дней… Год, был богат событиями, которые неизгладимым клеймом впечатались в память. Кто спорит – все прах земной. Но попадаются в этой пыли ветки и камни, которые ранят руки, ранят душу, ранят сердце. То самое глупое человеческое сердце, что успокаивается последним…

Лина. Обстоятельство второе

Крик напугал. Просто выбил почву из-под ног. Черте что теперь в голову лезет. Искать надо, спасать. Понятно, будут какие-нибудь гнусные, до невозможности, обстоятельства.

Только работать соберешься – на тебе! Впрочем, сейчас полностью трус праздновал. Работать она собралась… Художники духом не великаны, есть такое. В быту, а уж тем более в рисковых обстоятельствах, полное недоразумение.

А трусов действия собственного тела приводят в тупик. В связке с клокочущей беспокойством головой, оно оказывается субстанцией самой разумной. Вот и сейчас выписав крюк по поляне, минуя всякие там: «Ужас! Куда деваться?», организм собранно и споро устремился в кусты. Чтоб к соседям не прямиком, а по траве и веткам. Вдруг что…

Информацию надо добыть. Любую. Пусть и не очень приятную.

Тем более, что крик беспримерный… Ни в ярости, ни от испуга – только перед смертью так кричат, когда уже все равно, что дальше. Труба Апокалипсиса, прям… Бывает, конечно, чудовищно фальшивят петухи и вороны. Странные звуки получаются, просто леденящие кровь.

Когда ладони ощутили прохладу огромных валунов, и было сделано усилие все-таки взглянуть – взяла досада. «Вот свиньи, свалили, даже не предупредив!» От сердца отлегло. Соседи тихо собрались и ушли, по-английски, даже траву не потоптали.

Художники часто устраивают вокруг себя беспорядок, к которому привыкли в мастерской – банки с кистями, тряпки, кассетницы, чтоб мокрые этюды носить. Но беспорядок это особенный, там все просчитано и выверено веками.

Если нападают или даже похищают – никому в голову не придет аккуратно собирать этюдники. Злодеи, особо осторожные и старательные, просто покидают весь скарб в багажник, и обязательно, просто непременно, оставят что-нибудь в траве.

Значит – место не заинтересовало, решили кочевать по окрестностям. Вот не будет она больше с ними общаться, с этими дураками!