Римму вызвали минут через пять после ухода Павла. Декан истфака, Николай Иванович Полубатько, маленький лысоватый человечек в круглых очках, любовно именуемый студентами Полубатя, заглянул в аудиторию и, конфузливо извиняясь перед преподавателем, забрал её с лекции и повёл в деканат. По дороге он участливо, почти по-отечески вздыхал, но ничего не говорил о причинах вызова.
В кабинете декана, по-хозяйски расположившись за столом Николая Ивановича, сидел незнакомый мужчина в чёрном костюме и галстуке. Он стал подробно расспрашивать Римму о вчерашнем заседании клуба. Из расспросов девушка сразу поняла, что у её любимого большие неприятности – в лексиконе незнакомца то и дело звучали слова «антисоветская агитация и пропаганда», «подпольная организация», «измена Родине» и много других страшных слов и фраз, от которых мурашки бежали по спине. Она всеми силами старалась выгородить Павла, объяснить человеку в чёрном значение дискуссионного клуба для изучения ленинского наследия, но чёрный человек не стал её слушать, посоветовал держаться от Павла подальше, взял с неё слово не участвовать впредь в подобных несогласованных с комсомольскими и партийными органами мероприятиях, а также по возможности сообщать о них в комитет комсомола или в деканат. Римма охотно дала честное комсомольское слово, совершенно не собираясь его выполнять, и была отпущена с миром.
В дверях кабинета она лицом к лицу столкнулась с Натой. Ната смотрела на неё испуганно-вопросительно, но не успела ничего спросить, так как Николай Иванович уже заводил её в свой кабинет.
Римма хотела дождаться подругу в коридоре, но через минуту Полубатя показался в дверях и заботливо спросил:
– Римма, ты как?
– Нормально, Николай Иванович.
– Ты не в курсе, почему такой шум поднялся из-за вашего клуба?
– Сама не пойму.
– Надеюсь, вы ничего не хотели взорвать?
Римма рассмеялась, оценив шутку Полубати – он явно сочувствовал своим студентам.
– Ну, ладно, пойдём я тебя на лекцию провожу, – заботливо предложил Николай Иванович, и Римме было неловко отказаться.
На перемене Римма сразу подошла к Нате.
– Как ты, подруга? – спросила она.
– Да вроде ничего, – отвечала Ната, – поклялась, что больше никогда в жизни не буду предоставлять квартиру для подпольных сборищ.
– Интересно, кто на нас настучал? Узнаю – своими руками задушу, – в шутку но с глубоким искренним чувством сказала Римма, – Павел не возвращался?
– Нет. Игорь тоже куда-то ушёл с Роговым.
– Судя по всему, мы в лёгкую отделались, а самые большие неприятности у них, – горько вздохнула Римма, думая в первую очередь, конечно же, о Павле.
В тот вечер Римма не смогла дозвониться до Павла. Сначала трубку никто не брал, Римма по несколько минут слушала длинные гудки, надеясь, что после следующего уж точно услышит любимый голос, но гудки всё шли и шли, а телефон молчал. Часов около семи ответила женщина – наверное, мама Павла, – подумала Римма. Женщина вежливо поинтересовалась, кто звонит и что передать. В тоне материнского голоса Римме почудился скрытый намёк на понимание, кто и зачем звонит. От этого Римме стало вдруг неловко, и она, торопясь и проглатывая окончания слов, выпалила речитативом, что сама перезвонит около девяти. Если это, конечно, не слишком поздно, – робко добавила она.
– Звоните, конечно, – благосклонно разрешила женщина и повесила трубку.
В девять в трубке раздался уже знакомый женский голос:
