Закончив работу, он вышел из подвала и пошёл в её кабинет. В детсаде уже никого не было, кроме Ольги Ивановны и Константина.
– Константин, Вы женаты? – с улыбкой на лице, встретила его, Ольга Ивановна.
– Был, когда-то, женат. Сейчас разведён. А что?
– Присаживайтесь, просто интересно. Давайте отметим успешное завершение вашего ремонта. Жаль, что Вы у нас погостили совсем не много.
– Я не гостил здесь, а работал, – любезно ответил Костя. – Для Вас, может быть и работа, а для нашего женского коллектива, Вы как солнечный лучик, заглянувший в наш скучный женский монастырь.
Костя улыбался.
– Неужели всё так плохо?
Ольга Ивановна была, уже явно, выпивши, и жадно разглядывала Костю.
– Итак, с этого момента я буду тебе Константин, тыкать, и не возражай мне, я в этом кабинете главная. А тебе приказываю, мне не выкать. Можешь звать меня по имени и без отчества. Мне так больше нравится.
– Ольга Ивановна, я думаю, нам пора расходиться по домам.
– Ты что, не понял? Давай выпьем за твою работу. Это хороший армянский коньячок. Спорить со мной не надо. Я, когда злая, то становлюсь не выносимой стервой.
Костя, на всякий случай, молча повиновался. Они выпили.
– Кстати, ты не забыл, что я тебе ещё зарплату не выдала.
– Нет. Не забыл.
– Сейчас мы ещё танцевать будем.
– А когда пойдём по домам?
– Торопиться не будем. Ты меня ещё домой отвезёшь на такси. Я заплачу.
Такого разворота событий Костя никак не ожидал.
– Я на Московской живу, я могу не успеть вернуться домой.
– Значит, останешься у меня. Или уедешь на такси.
Ольга Ивановна включила на магнитофоне – много, много «Миллионов алых роз».
– Так. Так. Так. Я наливаю. Сейчас пьём на брудершафт, за наше здоровье.
– Ольга Ивановна, надо уже расходиться.
– Меня зовут Оля, и не надо мне показывать свои бзики и комплексы. Они выпили на брудершафт, чмокнулись в щёки. Стали танцевать медленный танец.
– Ты, Костя, какой-то не живой. Ты, вообще, женщин когда-нибудь, обнимал?
Костя молчал. Ему было стыдно сказать, что с женщинами у него всегда были проблемы.
– Нам уже пора. Давай я тебя провожу, Оля. И закончим этот балаган – выдавил он из себя.
– Вот это другое дело!
– Ольга Ивановна была в восторге, – сейчас ещё по рюмочке на посошок.
Выпили.
– Дайка я тебя на дорожку чмокну. Она с силой прижала голову Константина к своим губам и жарко поцеловала его. Костя разволновался. Голова ничего не соображала. Ситуация выходила из-под контроля.
– Вот, теперь поехали.
Пошатываясь, под руку, они добрались до Благодатной улицы. Здесь они подловили такси и поехали на Васильевский остров к Оле (Ольге Ивановне).
Оказавшись у парадной Костя предложил перекурить.
– У меня на кухне покуришь. Я тоже курю. Они зашли в квартиру.
– Разувайся, проходи на кухню, а я быстренько в ванну. Костя пошёл на кухню, а Ольга Ивановна исчезла в ванной комнате.
На протяжении всего времени пребывания в Петербурге у Кости не пропадал интерес к быту Петербуржцев. Контрасты были ошеломляющими – от бедных до богатых, от культурных до конченых хамов.
Вот и сейчас Костя соблазнился прогуляться по квартире, пока мылась Ольга Ивановна. Квартира Ольги была точно такой же, как у тёти Веры – двухкомнатная, хрущёвская, обыкновенная – Советская – только симметричная и на первом этаже.
В отличии от дома Инны из Разлива, здесь было всё ближе сердцу Константина. Вероятно, потому что всё здесь было по Советски. После экскурсии по квартире он уселся на кухне, закурил.
