Сейчас помогает ему, лучше советов всякого там «Сусанина», резкий и неприятный не только для его достаточно непривередливого носа, но и до совершенной крайности запах, настойчиво и тошнотворно исходящий со стороны примитивного, подающего тепло, самодельного устройства.
Но и эта было, как оказалось, не пределом солярочной ароматизации полевой временной казармы. Уже на самом месте утечки дизельного топлива пронзительный запах солярки становится совсем невыносимым. Наткнувшись на остывшую печь, Сергей достал из кармана кителя зажигалку, затем, чиркнув исполнительным «Ронсоном» высветил прямо перед собой – рядом с потухшей буржуйкой сладко дремлющего новобранца Кривченю.
– Ах ты – сонная сатана и ленивая скотина! – ни сколько не сдержался в своём праведном гневе до глубины души рассерженный сержант. – Я вот тебе сейчас покажу, как спать на дежурстве!
Звонкий щелабан был от души «поставлен» сержантом на стриженый затылок «зелёного» новичка. А потому и не прошёл даром. Он заставил того моментально очнуться от предательской дремы.
Более того, вспомнив о том, находится «не дома на печи», боец успел тут же вскочить со своего пригретого предательского топчана и вытянуться перед командиром на ватных спросонья ногах.
Вскочить-то вскочил, только не сразу понимает рядовой всю глубину этого своего служебного проступка.
– Что случилось, товарищ сержант? – застенчиво, не по-уставному произнёс он, пытаясь ещё до ответа на свой вопрос определить, чем же так недоволен Калуга. – Что произошло?
– Что? Где? Товарищ сержант? – тем же плаксивым тоном передразнил его раздосадованный сержант. – А сам не догадываешься, кочегар недоделанный, про свой косяк?
Невольная подсказка позволила Кривчене, наконец, сообразить о подлинной сути случившегося, но он всё ещё интуитивно тянул время, отделяющее от наказания, ради чего неловко протирал грязными ладонями заспанные глаза.
Однако сколько не претворяйся, а исход не минуем.
Первогодок уже и сам почуял яростный и неприятный запах сырой солярки, источаемый холодной по его вине печью.
Но так как обратно вытекшее под ноги горючее не вернёшь, оставалось спасаться самому. Тем более что этого требовал грозный вид, возвышавшегося над ним разгневанного сержанта.
Как и подобает командиру, всегда быть подтянутым он смотрится таким даже при неустойчивом пламени зажигалки. И уже тем самым Калуга кому угодно может подать пример. А своей демонстративной решительностью – прямо сейчас немедленно принять строгие меры воздействия к нарушителю, окончательно привёл молодого солдата в чувство.
Кривченя вдруг во всём объёме, пусть и запоздало понял, что поддавшись на сон, роковым образом упустил момент, когда погасло пламя в «буржуйке» и форсунка просто протекла своим содержимым. В ближайшее время, суля большие неприятности и тем, кто остался на целый день в мокрых непросушенных бушлатах и ему лично. Уже тем, что не миновать теперь справедливого нагоняя.
– Виноват, товарищ сержант, проспал немного, – щурясь от, осветившего его лицо, пламени, рядовой сразу же начинает суетиться.
Схватив мятое жестяное ведро, побежал вон из палатки – к начатой бочке с соляркой – за новой порцией пищи для прожорливой «буржуйки»
…Вообще-то подобного случая с сухой форсункой случиться бы не должно. Еще с вечера был до краев полон, стоящий рядом с местом дневального, мятый вертолетный бак. Та самая емкость, откуда, в прежнее время, бежало по трубке топливо. Совсем тонкой струйкой. Зато надежно устремляясь самотеком в прожорливое жерло печи.
