Политика Меттерниха. Германия в противоборстве с Наполеоном. 1799–1814 - страница 2

Без места в совете семья Меттерних входила бы в нижнюю аристократию империи, к которой принадлежали те, кто получил феодальные владения непосредственно от императора, но не был представлен в рейхстаге. Большинство из них, составлявших группу графов, 350 семей баронов и около 1500 рыцарей, принадлежали к корпоративному объединению, которое располагало многими привилегиями высшей аристократии, например свободой от выплат имперских налогов. Таким образом, они имели более высокий статус и пользовались большими благами, чем многие немецкие дворяне, обладавшие значительными поместьями, но зависевшие от князей и подпадавшие под их юрисдикцию. Тем не менее дотошный протокол увядающего феодального строя прочертил на имперском уровне четкую разграничительную черту между высшим и низшим дворянством. Благодаря этой черте Меттернихи наряду с другими графскими семьями занимали довольно сносное положение. Поднапрягшись, они могли вести роскошную жизнь, нанять лучших наставников для детей. Как представители высшего дворянства, они могли свободно общаться с самыми знатными семьями. Юный Клеменс, например, дружил в детстве с принцессами, которые стали впоследствии королевами Ганновера и Пруссии. Позднее, будучи студентом в Страсбурге, он стал близким другом будущего короля Баварии и князя Максимилиана из Цвайбрюккена. И все же жениться на девушке, принадлежавшей к более высоким сферам аристократии, представляло известную трудность. Когда Клеменс так поступил в 1795 году, это было воспринято как большая удача, результат умения Франца Георга ладить с людьми, а также привлекательной внешности и ума его сына.

Однако подлинное размежевание в дворянстве происходило на политической почве. Со времени Вестфальского мира в 1648 году около 40 ведущих имперских курфюрстов пользовались конституционным положением, освобождавшим их от юрисдикции имперского верховного суда, сделавшим их полными хозяевами подвластных территорий и позволявшим им заключать союзы друг с другом и даже с зарубежными странами. Многие из курфюрстов завели собственные армии и, несмотря на формальное выражение почтения императору, вели себя так, как если бы они были суверенами. Некоторые из князей, действительно, были монархами. Например, выборщик Ганновера был королем Англии, выборщик Бранденбурга – королем Пруссии, а герцог Холыитейна – королем Дании, не говоря уже о Габсбургах разных уровней, имевших владения в Германии. Таким образом, «вооруженные поместья» – феодальные владения с собственными армиями – стремились следовать эгоцентрическому курсу на установление в пределах своих территорий централизованного деспотизма, захватывать мелкие владения по соседству и даже заключать союзы с Францией и Россией, если это отвечало их интересам. Для таких феодальных правителей рейх был досадной обузой, анахронизмом, который мешал им прославиться. Что касается династий Габсбургов и Гогенцоллернов, то их власть в своих державах была настолько прочна, что они не обращали внимания на те случаи, когда их провинции включали в состав империи. В общепринятом смысле термин «рейх» обозначал просто часть Германии к западу от реки Эльбы и Богемского леса.

С другой стороны, для низшего дворянства рейх был не просто живой традицией, но насущной необходимостью. Он гарантировал неотчуждаемость их собственности, их формальное равенство с самыми могущественными феодальными семьями, защиту от хищных соседей и от вмешательства государства в управление их имениями. Имперскому графу, в отличие от обычного графа, не досаждали ретивые бюрократы, претворяющие в жизнь централистские идеи деспота. Лишь изредка он представал перед имперским верховным судом при разборе жалоб соседа или одного из вассалов. В то же время рейх предоставлял гораздо больше возможностей для служебного и административного роста, чем любое из феодальных владений. Император мог предложить немало постов и должностей как на имперской службе, так и в административной иерархии на территориях, подвластных Габсбургской короне, которые, отставая в культурном развитии, нуждались в способных людях из западной части империи. В рейхе имелось также большое число церковных владений, не уступающих по площади и возможностям «вооруженным имениям». Там были не только возможности занять себя. Это были епархии, домогаясь которых феодальные семьи направляли своих сыновей на церковную службу. Ко времени рождения Клеменса Меттернихи уже дали четырех выборных архиепископов, которые, в свою очередь, подняли влияние семьи на уровень, гораздо превышающий ее светский статус. Имя одного из этих прелатов, Лотара, стало частью будущего официального имени дипломата, а другие его части, Клеменс и Венцель, были взяты в честь крестного отца, бывшего архиепископом Трира.