– Вот так дела, – стал отряхиваться Петрович, – Она у тебя что, революционерка?
– Чего ты несешь? Молодые они сейчас, все такие, неравнодушные. Поколение новое выросло. И я, кстати, их не осуждаю.
–И что ты собираешься делать?
– Ехать надо. Подключу связи. Я с главком авиации дружу еще с военного училища. Вытащу. Они пожалеют, что связались с Покрышкиным, жандармские прихвостни. Я этому следователю Пронину так и сказал … – и полковник, подняв над головой руку, сжатую в кулак, погрозил кому-то в сторону дальнего болота, где должно быть и находился тот самый майор Пронин.
– На чем ты поедешь? – достав папироску, закурил Петрович. – Уазик твой не на ходу. Поездом придется. А это двое суток, с пересадками.
– Выбора нет. Поездом и поеду. Довезешь меня на своем мотоблоке до райцентра?
– А сколько времени, – взглянул на часы Петрович. – Девять часов уже. На вечерний считай опоздали. Следующий только завтра в полдень.
– Нет, сегодня поеду, – покачал головой Покрышкин. – На вокзале переночую.
– Какой смысл, в ночь ехать, – возразил Петрович, явно не желающий возвращаться ночью обратно.
– Не могу я понимаешь, здесь просто так сидеть, комаров кормить, когда она там в тюрьме, – и полковник, крепко взяв под руку упирающегося Петровича и повел его в сторону Сосновки.
***
Лейтенант Витя Задворкин, младший оперативник райотдела службы безопасности N- ского района, посмотрел на настенные часы, показывающие половину восьмого, и стал собираться домой. Но только он убрал папку с месячным отчетом в небольшой несгораемый сейф, как на столе зазвонил большой старый телефон. Витя недовольно сморщился и нехотя взял трубку. «Ты еще не ушел, – раздался из трубки прокуренный голос, его начальника майора, Прошкина, – Это хорошо. Зайди ко мне».
–Есть, -недовольным голосом ответил Витя.
Пройдя по небольшому коридору, пахнущему чем-то кисловатым, деревенским, он постучался в обитую коричневым дермантином дверь и не дожидаясь ответа открыл ее и вошел в небольшой сильно прокуренный кабинет, где под портретом прищурившегося Дзержинского в фуражке со смятым козырьком, сидел, что-то записывая в толстый журнал, майор Прошкин. На майоре, был надет темно-коричневы, очень поношенный пиджак с синим галстуком, перехватывающим шею толстым узлом. В этом пиджаке и галстуке Прошкин приходил на службу всегда, не зависимо от времени года. У Вити даже сложилось впечатление, что другой одежды у майора просто не было.
– Какие планы, – не поднимая головы и продолжая писать спросил Прошкин.
– Обычные, -сонно произнес Витя, – Ехать надо домой, гусей кормить. Мои то все в деревню переехали. А гусей на меня оставили.
– А чего они гусей в деревню не забрали? Там вроде все условия для них, – отложив ручку, посмотрел сочувственно на Витю Прошкин.
–Что бы я тут один без дела не сидел и по бабам не шлялся, – усмехнулся Витя, – Это у моей Нюры, жены, такая теория.
– Придется тебе Витя куда-то своих гусей пристраивать. – Тут майор вытащил из пачки папиросу и чиркнув спичкой закурил.
– А что случилось, – напрягся Витя.
– Из области сейчас звонили, – выпустил в потолок длинную струйку синего дыма майор, – К нам из Сосновки сегодня должен приехать полковник Покрышкин, чтобы проследовать дальше в Кваску. Приказано установить скрытое наблюдение и сопроводить до областного центра, – и майор Прошкин потыкал указательным пальцем в потолок.
