Полночные близнецы - страница 5

Конечно, я ничего подобного не делаю. Меня буквально разрывает от неуверенности, растерянности и злости. Я думаю, не позвонить ли папе, но это не выглядит разумным. Мы с папой никогда не могли говорить о маме. А уж о том, чтобы сказать обо всем Олли, и речи не идет. А больше у меня никого и нет, на самом деле.

Звяканье столовых приборов и тарелок доносится из столовой. Студенты смеются, сплетничают, обсуждают домашние задания. Учителя кивают мне, проходя мимо.

Знаю, потому что я ее убил.

Я не могу оставаться здесь.

Не обращая внимания на недоуменные вопросы дежурного в холле, я выскакиваю из колледжа на улицу, бегу к Темзе. Там я перевешиваюсь через парапет и жадно вдыхаю речной воздух, у меня колет в боку. Одинокая чайка беспокойно мечется над водой, нервно взмахивая крыльями. Она на миг привлекает мое внимание, и я сочувственно киваю ей.

Ее убили.

Я опять проверяю свой телефон. Верховный маг не отреагировал на мою угрозу. Может быть, я напугала шутников? Может быть, они наигрались и исчезнут, оставив метку странного вопроса в моем уме?

Я открываю в телефоне «поиск» и набираю: «Верховный маг». Но получаю лишь упоминания о герое какой-то древней поэмы и куче персонажей Интернета. Я тогда пытаюсь напечатать «Аннун», проверяя написание по сообщению Верховного мага. На этот раз результат интереснее: «Ах-нун» – это название подземного мира в валлийском фольклоре. Мира, где живут умершие. К моей шее сзади словно прикоснулись пальцы призрака. Но я по-прежнему ничего не понимаю.

Я снова читаю сообщения Верховного мага. Мы с ней вместе были рыцарями в Аннуне. Ладно. Я набираю: «Рыцари Аннуна». Интернет выдает мне горстку результатов, и в начале – привязка к какому-то видео. Оно озаглавлено так: «Правда о твоих ночных кошмарах». Я нажимаю «воспроизвести», не обращая внимания на раздраженные взгляды людей вокруг меня, когда включается звук.

Молодая женщина – темные волосы, темная кожа, острый взгляд – смотрит прямо на меня.

– Ты думаешь, когда ты спишь, тебе ничто не грозит? – спрашивает она. – Ладно, подумай еще раз. Рыцари – не просто…

Видео необъяснимым образом прерывается на середине фразы – в кадре ничего нет, только тикает впустую счетчик времени.

Я обновляю страницу и даже пытаюсь выключить и снова включить телефон, но ничто не помогает открыть остаток видеоролика. Вконец озадаченная, я иду в метро и сажусь в поезд в сторону Стратфорда.

– Перестань таращиться на нее! Ты ведешь себя грубо! – шепчет своему приятелю какая-то женщина в другом конце вагона.

Я ловлю взгляд ее друга. Он ухмыляется. Незнакомец напротив тоже пристально смотрит на меня. Я знаю таких. Он хочет устроить соревнование взглядов. В последнее время это постоянно случается. Я закрываю глаза, чтобы не видеть его.

Поезд мягко раскачивается. Меня преследует мамино лицо – темные волосы падают на прищуренные глаза. Кажется, что она шепчет: «Меня убили, Ферн. Ты разве ничего не хочешь предпринять по этому поводу?»

Неистовая колыбельная подземных туннелей убаюкивает меня, и перед моим мысленным взором возникает улыбка матери. Я погружаюсь в некий ночной кошмар: я в лесу. Там Дженни с одутловатым лицом, а еще Олли. Я почти отчетливо вижу его лицо, когда он виновато ускользает. А потом Дженни встает передо мной. Ты ведьма, Ферн Кинг, а мы все знаем, как обычно поступают с ведьмами…

Чиркает спичка. Осенние листья сухо хрустят под ногами, они готовы вспыхнуть. Я кричу, я умоляю, я унижаюсь, но мои путы слишком крепки, а Дженни слишком жаждет ощутить мой страх. Только теперь это не Дженни – это моя мать, мой отец, мой брат, они по очереди пытаются поджечь меня.